Юлия Ляпина - Фея страшных снов [СИ litres]

– Был, – кивнула директриса, разглядывая что-то вдали, – очаровательная малютка, очень похожая на своего отца. Когда ей исполнилось пять, ее отдали на воспитание в семью. Ты бы знала, Лина, как это тяжело! Знать, что твой ребенок живет с чужими людьми, называет их «мамой и папой», а ты едешь в парк, чтобы буквально пару минут полюбоваться тем, как она гуляет с нянькой!

На глазах госпожи Мафалды выступили слезы, и Александрина, искренне сочувствуя, протянула ей свою чашку кофе. Она не чувствовала угрозы от бывшей наставницы. Что бы не привело ее сюда, это не принесет вреда самой Лине. Директриса отклонила напиток, вынула платочек, высморкалась и спрятала кусочек полотна в сумочку, а затем, каким-то замороженным голосом продолжила свой рассказ:

– Мириам выросла, окончила Королевскую Школу для Юных Леди, а потом ее выдали замуж за наследника графства. Мне даже разрешили посмотреть, как она выходила из церкви, такая красивая и счастливая! – голос женщины чуть смягчился, а потом в нем снова появились жестко-горькие нотки: – Я выполняла все, что от меня требовалось. Никогда не искала встреч, не просила дотаций или земель, жила, работала, иногда писала своей девочке, как ее наставница и директриса. Год назад Мириам не стало, – она судорожно сглотнула, поднеся руку к горлу, словно ей не хватало воздуха и прошептала: – родильная горячка… В департаментах начались перемены, подготовка к передаче власти, про меня забыли. Мне запретили появляться на похоронах. Даже как директрисе Школы.

– Это очень печально, – Александрина не знала, что еще сказать. Ее тоже не приглашали на семейные события – свадьбы, крестины, похороны. Наверное, она могла бы, как госпожа Мафалда, спрятаться в толпе зевак, увидеть, как сестры выходят из церкви, или как гроб тетушки в последний раз устанавливают у дома, чтобы проститься, но из Школы ее не отпускали до выпуска, а потом ей уже не хотелось тревожить себя длительной поездкой в провинцию.

– По закону, как мать бастарда, – продолжила, словно не слыша её, директриса, – я не могла больше выйти замуж без разрешения короля, вернуться ко двору или выехать за границу. Зато имела право видеться с Его Величеством раз в год, точнее, обращаться с просьбой. Именно на такой встрече я должна была в этом году убить Клауса. Мне передали кинжал, окутанный темной магией и дагерротип с изображением моей внучки. Если я не попытаюсь напасть на короля, ее убьют.

– Ради Света! – воскликнула, бледнея, Александрина, – почему Вы не обратились в службу безопасности Двора?

– За мной следили, – просто ответила госпожа Мафалда. – Помнишь падение вывески? Это было предупреждение мне. На следующий день я получила письмо, в котором говорилось, что на мою внучку так же может упасть что-то тяжелое и не обязательно убить, гораздо проще покалечить.

Фея во все глаза уставилась на свою наставницу, вспоминая тот странный разговор в чайной.

– Да, я сразу догадалась, что падение не было случайностью, – подтвердила директриса, – потому и хотела увидеться с тобой еще раз.

– Значит, дневники моего прапрадеда лишь предлог? – поняла Темная.

– Тетради, действительно, у меня, – тяжело вздохнула женщина, – я искала повод помочь тебе очень давно. А сюда приехала, потому что мне передали новый приказ – уничтожить Наследника и его семью во время награждения кадетов.

Александрина встревожилась, но госпожа Мафалда покачала головой:

– Тебе нечего бояться. Я завершила все дела, написала письма, оставила распоряжения… Здесь, – директриса похлопала по тяжелой папке, которую держала в руках, – дневник твоего пра-пра. Если меня не будет, им некого будет шантажировать, Клаус и Леони меня поймут, а до остальных мне нет дела. Прощай, Александрина, – она криво улыбнулась, – когда я отойду, можешь позвать лорда, который сейчас сверлит нас взглядом, и все ему рассказать, – с этими словами наставница, наклонившись, поцеловала оцепеневшую фею в щеку, положила ей на колени папку, стремительно встала и скрылась в зарослях франкийской розы, прежде чем Лина успела её остановить.

Лина вскочила, не зная, куда бежать – за директрисой, к лорду Кавендишу, или к полковнику, чтобы предупредить об опасности для детей. К счастью, лорд, действительно, не спускал с феи глаз и быстрым шагом подошел к ней, взволнованной и испуганной одновременно.

– Что-то случилось, госпожа Роден? – спросил он, перехватывая ее похолодевшие ладони.

– Вы не видели? – сообразила девушка, – здесь была госпожа Мафалда! Она сказала, что ей поручили убить Наследника и его семью во время награждения!