Юлия Ляпина - Фея страшных снов [СИ litres]

День после бала обычно считался в Корпусе выходным, точнее, – банно-прачечным. Вместо занятий кадеты посещали храмовую службу, отдавали в стирку белье и строго по классам ходили в баню. Поскольку занятий не было, все преподаватели, за исключением дежурных, могли выйти в город, навестить родных или просто сидеть в своих комнатах, не показываясь никому.

Александрина выбрала первый вариант. Рано утром она отправила с кухонным мальчиком записку, приглашая директрису выпить чашку чая в кафе на площади. Госпожа Мафалда ответила согласием, так что часа в два после полудня, надев простое серое платье, отделанное синими бархатными лентами, девушка медленно пошла к выходу из Корпуса.

Дежурный унтер вежливо поклонился ей, распахивая двери. Робея от яркого солнца и большого количества людей на улице, фея вышла, не забыв опустить невесомую шелковую вуаль. Для благородной дамы, оберегающей свою кожу от жарких лучей, в этом не было ничего удивительного, но завеса легкой сетки позволяла девушке не замечать страхов, мечущихся в тенях домов. Она медленно прошлась по улице, стараясь ровно дышать. Снадобье, которое она выпила перед выходом, действовало часа два, и этого времени ей должно было хватить, чтобы дойти до изящной «дамской» чайной, расположенной неподалеку. Именно эта элегантная вывеска привлекла внимание Лины, когда она ехала на службу в первый раз.

Неторопливо шагая в толпе, девушка добилась того, чего хотела – немного заглушила свои способности. Для разговора с покровительницей ей понадобятся все ее силы, а вот обостренная чувствительность к чужой боли и страху ни к чему. Вывеска приближалась, тихонько поскрипывала на легком весеннем ветру, а когда Александрине оставалось до нее несколько шагов, внезапно рухнула, обдав девушку волной мелких щепок!

Темная застыла столбом от испуга. К ней тотчас подскочили прохожие, принялись тормошить, спрашивать цела ли она. Из дверей чайной торопливо выскочила хозяйка, подхватила девушку под руку, завела в уютный зал, усадила на диванчик, приказала официантке подать успокоительный чай. Хлопоты женщины были понятны – еще чуть-чуть и на ее пороге погибла бы благородная дама. Разбирательство с магистратом, штраф, а то и тюрьма. Слава Свету, что обошлось!

Александрина не сопротивлялась. Страх сковал ее, и все же где-то внутри она отмечала, что заведение чистенькое, но не роскошное – в самый раз для скромной преподавательницы, желающей побаловать себя. Страхи тут, конечно, были: девочка у самоварного куба боялась обжечься, а женщина у витрины опасалась перевернуть стойку с пирожными юбкой. Мужчина, выглянувший с кухни, боялся не угодить клиентам, а уж возле хозяйки клубками вились такие разнообразные ужасы, что Лина едва не поперхнулась чаем, когда присмотрелась.

– Вам бы тоже успокоительного отвара выпить, – сказала она, поняв, что привычное дело отвлекло ее от собственных волнений.

– Непременно, леди, – закивала женщина и немедля налила себе чашку за стойкой.

Пока Лина пила чай с валерианой, в чайную вошла госпожа Мафалда. Огляделась, увидела подопечную и, не спеша, двинулась к ней, приковывая многочисленные взгляды статью и величавой походкой. Девушка впервые обратила внимание, насколько чужеродно выглядит ее покровительница в этом скромном заведении. Директриса была рождена, чтобы блистать.

Ее умение одним взмахом ресниц выразить свое отношение к происходящему, отточенные жесты и мимика больше подошли бы придворной статс-даме, а то и владычице собственного Двора. Все это промелькнуло в голове Александрины и пропало – директриса обрадованно улыбнулась, подошла ближе, приобняла девушку, делясь с нею своими переживаниями:

– Мне сказали, что вывеска упала и едва не придавила девушку, надеюсь это была не ты?

– К сожалению, я, – призналась Лина. – Но надеюсь, эта досадная случайность не испортит нам чаепитие.

– Я рада, что с тобой все благополучно, – чуть наклонила голову госпожа Мафалда, присаживаясь за стол, – расскажи же мне, чем ты занимаешься в Корпусе?

– Преподаю этикет, – пожала плечами Александрина, скрывая за небрежными жестами все еще дрожащие руки. Она хорошо помнила, что даже наставнице нельзя выдавать истинные причины ее службы. – Думаю, Ее Величество была права, этим юношам очень не хватает общения с женщинами. Они отлично знают военную субординацию, выполняют команды и приказы, но совершенно неопытны в написании писем, не умеют делать комплименты и, порой, напоминают плохо дрессированных медведей, вставших на задние лапы.