Юлия Ляпина - Фея страшных снов [СИ litres]

После обеда девушка поискала тихий уголок для заполнения бумаг, побродила по коридорам и в конце концов обратилась за советом к Паулю Моггу. Старик предложил ей расположиться в преподавательской и даже сам проводил ее до нужной двери.

Войдя в комнату, Лина огляделась: перед ней было аскетичное помещение, с тремя окнами, выходящими на проспект. У стены стоял большой открытый шкаф для хранения журналов поведения и успеваемости.

Кроме шкафа тут стояло несколько старых поцарапанных столов с простыми медными письменными приборами, вешалка для верхней одежды, мусорная корзина, старый потрепанный кожаный диван, несколько стульев и тумба с принадлежностями для чаепития. Разыскивая заварку, Александрина обнаружила внутри тумбы бутылку рома, колотый сахар, щипцы и большую чашу для приготовления «жженки» – крепкого напитка, который, по слухам, обожали кавалеристы.

До самого чая Лина просидела над планом занятий, расписывая все как можно подробнее. Отчего-то никто из преподавателей не решился нарушить ее уединения. Заглядывали многие, замечали силуэт, извинялись и пропадали в полумраке коридора. Когда протрубил звонок, призывающий кадетов в столовую, девушка вспомнила, что ей стоит выпить горячего и перекусить – толстые стены старинного здания еще не прогрелись, и в преподавательской было довольно прохладно. Она собрала свои бумаги в папку и двинулась в столовую.

Столовая была пуста. Оказывается, послеобеденный перекус подавали в гостиной. Конечно, мужские посиделки с чаем предполагали, что в крепкий, красновато-янтарный настой добавлялась ложечка-другая ликера или рома, но в остальном, все очень походило на чаепитие в Школе. Войдя в гостиную, Александрина отметила, что мужчин здесь значительно больше, чем было за обедом, и многие из них в штатском платье. Через пару фраз она поняла, что на чай оставались те наставники, которые жили в городе и появлялись в Корпусе только для проведения занятий.

Лине представили еще нескольких офицеров и штатских, а потом незаметно втянули в беседу о классической балладе, которую сейчас изучали средние классы.

– Перепутать «поле» и «воет» при декламации еще могу понять, – возмущенно рассказывал средних лет преподаватель в простом черном сюртуке, – но обозвать улан гусарами?

Все дружно загудели, подтверждая тяжесть проступка, а Лина спрятала улыбку в чашке, вспоминая подобное же искреннее возмущение преподавательницы рукоделия мисс Шин, которую девочки звали просто «мисс Иголка», правда, там речь шла о «стебельчатом шве» и «веревочке».

– А как у Вас прошло занятие, господин Цверк? – спросил кто-то.

– Кадет Хейнс сегодня отчудил, – поморщился офицер с выразительными ухоженными усами, – сел на Красотку и словно уши воском залил! Дергал повод, дергал, кобыла и понесла на ограду! Лежит теперь кадет в лазарете с переломом руки, а у лошади все губы раздерганы!

По тону рассказа девушка поняла, что этот преподаватель лошадей любит и ценит куда больше, чем глуховатых кадетов. Впрочем, она с таким сталкивалась еще в Школе и ни капли не удивилась. Для нее важнее было то, что возле этого офицера страхов не было, то ли ему повезло с местом службы, то ли общение с животными неплохо лечит от ночных кошмаров.

Чай и ванильные сухарики быстро кончились, вдалеке загремел звонок, господа офицеры быстро встали и двинулись в классы. Александрина заглянула в выданное ей расписание и остановила полковника Олдстоуна:

– Господин полковник, простите, но я не знаю, где находится этот класс.

Мужчина заглянул в бумаги:

– Мне по пути, позвольте я Вас провожу?

– Буду рада! – ответила Лина.

В своих ночных исследованиях он бродила по тому крылу, в котором располагались спальни, а нужный ей класс нашелся в другой части огромного здания. За дверью слышался невообразимый шум. Полковник выразительно нахмурил брови:

– Странно. В младших классах на занятиях присутствуют унтер-офицеры.

Девушка пожала плечами:

– Вероятно, воспитателя срочно вызвали в канцелярию, – предположила она.

Если вспомнить первый год ее работы в Школе, то пару раз такие штуки проделывала мадам Меррлиз – недолюбливающая ее классная дама. Она бросала самый непослушный класс на перемене, и Александрине приходилось усмирять буйствующих детей, за что те, конечно, не слишком ее любили. Похоже, в Корпусе у нее тоже не много поклонников. Придется показать свое умение и решительность.