Юлия Ляпина - Фея страшных снов [СИ litres]

На самой кухне было удивительно чисто и пусто. Кладовые и лари были крепко заперты, столы и пол выскоблены, а на окнах, дверях и стенах нарисованы охранные знаки от мышей, крыс и мелкой пакостной нечисти. Тем не менее, в темном углу стояло блюдце с молоком и кусочком белой булки для домового.

Порадовавшись неожиданно приятному месту, девушка двинулась дальше. Ее путь лежал к спальням детей. Все они находились на третьем этаже и делились по возрастам. Самые младшие, лет десяти, спали под охраной пожилых усатых «нянек» из унтер-офицеров. Рядом с каждой кроватью стоял стул, на котором точно по уставу висела форма, рядом стояли сапоги, на сидении стопкой лежали книги, письменные принадлежности, кое-какие личные вещи. Тумбочки или шкафчики младшим детям не полагались.

Александрина шла по голым доскам пола среди побеленных самой простой известкой стен и улыбалась. Несмотря на внешнюю аскетичность помещений, детей не оставляли без присмотра и помощи. Детские страхи разгоняли маленькие лампы, прикрытые самодельными абажурами и тихие шорохи, издаваемые ночными дежурными. Опытные солдаты, чтобы не уснуть занимались починкой одежды, ремонтом книг, некоторые мастерили самокрутки или набивали патроны для учебных стрельб.

Вот возле этих самых солдат страхи и кучковались. Чего только тут не было – и тощие, бледные страхи одинокой старости, и покрытые ужасными рубцами боязни боли от старых ран, и облепленные чешуйками, похожими на гроши, жутковатые ужастики нищеты. В общем, много повидавшие в своей жизни вояки тоже боялись. К их страхам Лина отнеслась с уважением – проскользнула в полумраке за спинами, отвлекла, оттянула, а потом отправила на плац, бродить под лунным светом.

Унтера, занятые работой, если и заметили скользнувшую вдоль стены прозрачную серую тень, решили, что это ветер шалит с деревьями за окном. Обойдя все кроватки, девушка убедилась, что среди малышей нет никого особенно мучимого страхом, и двинулась в следующее помещение, туда, где спали мальчики лет двенадцати.

Тут довольно крепко пахло потом, выведенные из печи трубы были увешаны портянками, нижними рубахами, а кое-где и кителями. «Дядьки» сидели и тут, хотя их было меньше, а у самого входа дремал в кресле дежурный офицер. У этого класса так же стоял стул, для развешивания формы, а вот для письменных принадлежностей и личных вещей уже была узенькая тумбочка, на которой громоздились книги, свитки, и даже какие-то простые приборы для черчения.

Страхов тут было куда больше, и выглядели они крепче. Отгоняя одно особенно упрямое чудовище, Лина чуть было не пошла на крайние меры, собираясь уже рассыпать соль вокруг кровати подростка, мучимого кошмаром. К счастью, этого удалось избежать. Девушка лишь поправила сбившееся одеяло и еле слышно шепнула на ухо спящему:

– Тшшшш, спи, мой маленький, – и дурной сон отошел.

При обходе этой спальни у Александрины появились сомнения. Она выделила четырех мальчиков, аура которых ее обеспокоила. К сожалению, задержаться в этом дортуаре она не могла – офицер некоторое время косился на то место, где она стояла, а потом встал, будто бы размять ноги и начал методично прочесывать помещение, постепенно загоняя девушку в угол. Видеть он ее не видел, но как маг и опытный воин что-то чувствовал, а своим ощущениям этот мужчина явно привык доверять. Лина ускользнула от него почти в последний момент, постаравшись запомнить слишком внимательного коллегу, чтобы впредь держаться от него подальше.

Подростки лет четырнадцати спали уже на двухъярусных кроватях, а форму хранили в шкафчиках, кольцом опоясывающих спальню. Здесь «дядька» не сидел под ночником, а сладко похрапывал на кровати, отделенной от общей спальни ширмой. Офицер здесь не работал и не спал, а лишь изредка заглядывал из соседней комнаты. Александрина сделала вывод, что чем старше кадеты, тем меньше за ними присмотр, во всяком случае, в ночные часы.

Страхов здесь тоже хватало. Хотя и совсем других – не справиться на занятии, завалить экзамены и вернуться в родную глушь. Посчитав детей, девушка поняла в чем дело. Малышей в Корпус брали только самых знатных, а вот кадетам постарше создавали здоровую конкуренцию, пополняя классы бедными сиротами, успешно сдавшими экзамены. Таким образом в это элитное военное учреждение могли попасть дети бедного рыцаря с окраин, или даже сын богатого торговца, бредящий военной карьерой.

Кроме того, существовали так называемые «королевские сироты» – мальчики, принятые в Корпус на казенный кошт благодаря милости короля. Так среди отпрысков самых знатных семей мог оказаться даже сын крестьянина, если он чем-то удостоился милости сюзерена. Правда такие случаи были редкостью, но все же! Из истории Лина помнила, что генерал Стоунер был как раз «королевским сиротой» – его родители погибли во время покушения на короля и Его Величество спросил, чем бы отрок хотел заниматься в жизни. «Одерживать победы», – ответил мальчик и получил путевку в Корпус.