Маша Храмкова: Номад [litres]

– Это будет долгая история, – предупредил ТиТ-5 и устроился поудобнее.

Он любил рассказывать, а его напарница обожала слушать. Можно было сказать, что они нашли друг друга, пусть даже здесь, на всеми забытой колонизированной планете для ссыльных преступников.

– Люблю долгие истории, – сказала РУТ-81, и её глаза загорелись неподдельным любопытством.

ТиТ-5 усмехнулся и на секунду прикрыл глаза. О да. Он должен поведать кому-то о своём прошлом. Чтобы не сойти с ума. Чтобы ещё раз вспомнить, как замечательно всё начиналось и как глупо закончилось. Чтобы не забыть о том, что когда-то он и вправду жил.

– Всё началось три года назад…

Всё началось три года назад. Как сейчас помню: я стою в книжном магазине, листаю одну книгу за другой, вдыхаю запах свежей краски и представляю, что это мои книги выставлены здесь. Новенькие, красивые, раскрывающиеся с тем самым неповторимым шелестом, который бывает только у новых, ещё не затасканных изданий. А на обложках моё имя: Ян Викторович Монастырский. Не псевдоним, надо сказать. Кто-то считал, что фамилия Монастырский, особенно в сочетании с редким именем Ян, звучит слишком пафосно, но имя – это единственное, что мне всегда в себе нравилось.

Я был писателем… Хотя кого я обманываю. Я отчаянно пытался быть им. Год назад, окончив универ, я бросил все свои силы, время и сбережения на то, чтобы пробиться в этот закрытый клуб успешных авторов. Я поднял свой сайт на Рустернете и ежедневно выкладывал туда свои рассказы и повести. Написал несколько книг и разослал во все известные издательства, вёл блоги в социальных сетях и осмеливался спорить с самыми что ни на есть гуру литературы. И, конечно, везде гордо оставлял свою подпись: «С уважением, писатель Ян Монастырский».

Но слава всё не приходила.

Издательства молчали, и только из одного пришёл честный ответ, что молодым писателям сейчас сложно пробиться из-за конкуренции на рынке. Дальше шло пожелание удачи в начинаниях.

Я знал, что мне нужна была особенная книга. Не стыренная у кого-то идея, не переиначенный исторический сюжет, который у всех на слуху, а нечто новое. Беспрецедентное. То, что разобьёт в пух и прах конкурентов и заставит издательства бороться за то, чтобы печатать меня.

Каждую неделю я придумывал новый грандиозный сюжет, но стоило мне рассказать его друзьям, как кто-то обязательно говорил: «А, ну это как в том фильме…» Обычно это разбивало мне сердце, и ещё несколько дней я не мог писать, пока, наконец, не ловил за хвост новую идею.

Сюжет для книги стал моим наваждением. Я вставал и ложился с фразой: «А что, если?..» и кидался к блокноту с ручкой каждый раз, когда в голову приходило что-то стоящее. Я метался от жанра к жанру. Вчера я хотел писать про Средневековье, а сегодня про галактический флот, потому что вдруг понимал, что ничего не смыслю в истории Средних веков.

Однажды мой приятель сказал: «Чувак, остынь, всё гениальное уже придумано». Поначалу я не понял смысла этой фразы, но постепенно до меня начало доходить, что так оно и есть: всё, о чём можно было рассказать в книгах, уже рассказано. Осознать это было так же ужасно, как понять, что до тебя кто-то уже прожил твою жизнь. Так круто и ярко, как тебе и не снилось, и всё, что ты можешь, – это пытаться повторить его былой успех.

Я и вправду остыл. Решил взять перерыв. Взялся за написание статей на заказ, а свободное время полностью посвятил самообразованию. Я читал, ходил в кино и музеи, встречался с друзьями и даже купил абонемент в спортзал – загружал свой мозг чем угодно, лишь бы избавить его от поисков идеи. Если бы сейчас меня попросили охарактеризовать тот период, я назвал бы его «временем для пирога». Пойти и съесть пирог, думая лишь о пироге… И всё. Никаких посторонних мыслей.

В то лето в Ростовии проходило много открытых конференций: «Как стать предпринимателем», «Как построить загородный дом», «Актуальные проблемы теории искусства». Думаете, это скучно? В большинстве своём так и есть, но я ходил туда, чтобы разгрузить свой мозг. Не думать о книге. А ещё для того, чтобы почувствовать себя среди образованных людей. Я даже избавился от джинсового стиля и купил пиджак, чтобы соответствовать. Мне казалось, что если я впихну своё тельце в шкуру успешного человека, внутри меня тоже произойдут перемены.