Сергей Чернявский - Сказка На Ночь I - Перерождённый

– Спасибо, – Дезмонд едва заметно поклонился. Опустил меч клинком вниз, опёрся на гарду в виде креста. За его спиной растёкся по равнине город, а на противоположной стороне возвышался ещё один холм с замком на вершине. – И ты пришёл лично мне это сказать?

– Не только. С такой детализацией могут быть проблемы, – Серый запустил пятерню в копну чёрных волос с коричневым оттенком, будто они выгорели на солнце. – Ты сделал их слишком сильными. Вампиры начинают захватывать города живых по всей планете. Не то, чтобы это для меня было проблемой, но остальным Игрокам будет некомфортно, если одним из миров станут управлять мобы. Да и артефакты – они могут быть опасны для Игроков.

Рыцарь вскинул подбородок.

– Не волнуйся! Это мой сюжет, всё идёт как я и задумывал. Сегодня ночью упыри решат захватить самый крупный город. И я там буду. Я вспыхну как свет надежды в кровавой тьме, я поведу за собой людей, позволяя им найти в своей душе самое лучше и поставить это на служение ближним. Моя сага о самоотверженных воинах, фанатичных служителях веры и созданиях мрака. Без последних всё будет блекло и скучно. И вампиры должны быть достойными соперниками, иначе какой интерес?

– Хорошо, хорошо, твой мир, твои правила. Я просто поинтересовался, вмешиваться напрямую я не буду. Такова особенность моего проекта «Уроборос».

– Если хочешь, можешь остаться и понаблюдать за представлением, – в руке Дезмонда появился шлем с прорезью в виде буквы «Т». – А с завтрашнего дня я начну собирать воинство, которое как очищающее пламя пройдёт по Поцелую Света, превращая его в мир, где можно отдохнуть не только телом, но и душой.

– Я постараюсь выкроить время, – улыбнулся Серый. – В Уроборос вошли ещё несколько игроков, нужно их поприветствовать, как тебя когда-то.

– Отлично! Не терпится с ними познакомиться, – Дезмонд надел шлем, развернулся к замку со множеством острых башен, тянущихся к небесам.

Пылающий диск солнца медленно скрывался за горизонтом. Кроваво-красный закат залил широкую равнину с двумя холмами алым светом. Лучи светила скользили по бурой пожухлой траве и чахлым деревцам, казалось, покрытых чёрной больной корой, а сами их стволы были словно искривлены невыразимой мукой. Догорающий свет солнца отразился от поверхности небольшого заросшего пруда, окрашивая воду в багряный цвет, превращая водоём в гигантскую чашу, заполненную красной жидкостью.

Последние, угасающие, лучи заметались у подножья стен мрачной крепости. Она высилась ужасающей громадой щербатого камня на невысоком холме, покрытом редкой жёсткой травой, сквозь которую виднелись белеющие человеческие кости. Холм опоясывал глубокий ров, в котором торчали остатки металлических кольев, словно кровью, покрытых ржавчиной. На востоке от холма расстилался крупный город, по большей части состоящий из одно– и двухэтажных домов, в которых в эту пору начали зажигаться пока ещё редкие огоньки окон. На улицах уменьшалось количество простых граждан, а их место занимали многочисленные патрули городской стражи в тяжёлой броне, украшенной святыми крестами и другими священными знаками. Люди бросали наполненные ненавистью и страхом взгляды на тёмную твердыню, чья тень в свете заходящего солнца начала неторопливо и неотвратимо накрывать город, словно обнимая его разворачивающимися крыльями мрака.

Закат быстротечен и ночная мгла размазала тень от замка по окрестностям. Город замер как испуганное животное, стараясь не привлекать к себе внимания, как будто тяжёлые ставни, наглухо закрывавшие окна, массивные двери и кованные толстые решётки были недостаточными для ощущения безопасности. По ярко освещённым улицам шагали частые патрули, используя ещё и свои собственные факелы, но всё же даже они старались пересекать плохо затемнённые участки как можно быстрее.

В то время как в городе жизнь затихала, затаивалась в укромных местах до утра, в замке наоборот она просыпалась. В крепости не зажглась ни одна свеча, но ночь наполнилась различными звуками. Вот глухо стукнула об пол крышка гроба, вот тихо прошелестело по каменному полу длинное платье, вот скрипнули распахнутые оконные ставни, и в тёмный просторный зал в центре чёрной твердыни проник бледный лунный свет. На освещённое пространство вышел высокий мужчина. Он был одет в чёрный строгий сюртук с высоким стоячим воротником и брюки такого же цвета. Золотые пуговицы на рукавах сюртука вспыхивали маленькими искорками в лунном свете. Мужчина, подняв голову, стал рассматривать Луну. Она была тем солнцем, что освещало часы его бодрствования уже шесть столетий.