Роджер Желязны - Знак Единорога [litres]

Мир вокруг оживал, обретал привычные цвета, очертания, формы…

Я слышал – мои товарищи тронулись в путь позади меня. Далеко внизу виднелся Путь, совсем не таинственный, сам становящийся объяснением той удивительной трансформации, что произошла с миром вокруг нас.

Мы спускались по склону, и вот уже вернулось ощущение перспективы… Море, отчетливо видимое справа, зримо отделялось от неба – всего мгновение назад это было нечто единое – и вверху вода, и внизу… отражение от отражения… Мы ехали по каменистому гребню – вероятно, он начинался от дальнего конца рощи, в том месте, куда нас подвел единорог. Приблизительно в ста метрах внизу лежала удивительно ровная площадка – громадный монолитный каменный овал, по длинной оси что-то около двухсот метров. Гребень, по которому мы ехали, падал влево и снова вздымался, описывая высокую дугу, обнимающую площадку внизу. По левую сторону дуги ничего не было – то есть, вернее сказать, она полого спускалась к незнакомому морю.

Все вокруг стало еще более объемным. Солнце превратилось в величественный золотой шар – такой, какой мы уже видели раньше. Небо обрело такую глубокую синеву, какой никогда не бывало над Амбером, и ни единой тучки не плыло по нему. Таким же синим-пресиним было море, и на нем – ни паруса, ни островка. Не летали птицы. Стояла тишина, которую не нарушали никакие звуки, кроме тех, что производили мы сами. Удивительная, всепоглощающая тишина. И наконец сознание мое прояснилось окончательно, и на лежащий внизу каменный овал легли линии Пути.

Поначалу мне показалось, что он как бы нарисовался на камне, но, когда мы спустились пониже, я увидел, что линии лежат внутри – золотисто-розовые скрижали, похожие на изгибы рисунка экзотического мрамора. Несмотря на очевидную искусственность, линии Пути казались совершенно естественными.

Я натянул поводья Стара, мои спутники тоже придержали коней. Рэндом стал справа от меня, Ганелон – слева.

И мы долго молча смотрели вниз. Черный разлом с резкими грубыми краями рассекал овал от центра до края.

– Знаешь, – наконец вырвалось у Рэндома, – такое ощущение, словно кто-то срезал верхушку Колвира – всю гору до самых подземелий.

– Точно, – отозвался я.

– Значит, если так, то там и должен лежать Путь.

– Верно, – согласился я.

– А этот черный разлом уходит к югу, откуда идет Черная Дорога.

Я медленно кивнул, обретая понимание, которое постепенно переходило в уверенность.

– Но что же это значит? – потрясенно проговорил Рэндом. – Все соответствует истине, но… Ничего не понимаю. Зачем мы попали сюда, зачем нам показывают все это?

– «Соответствует истине» – не те слова, – сказал я. – Все так и есть.

Ганелон повернул к нам голову.

– В той Тени, на Земле, где ты прожил так долго, Корвин, – сказал он, – я слыхал стихотворение о дороге в лесу, о развилке дорог точнее. Кончалось оно так: «Я по нехоженой пошел, и стало все иным». Когда я услыхал его, это стихотворение, мне припомнилось то, что ты однажды мне сказал: «Все дороги ведут в Амбер». Я думал об этом потом… да и теперь думаю… Для вас-то есть разница или нет, какую из двух дорог выбрать? Для вас, людей одной крови, которых в конце должно ждать одно и то же?

– Понимаешь? – спросил я. – Понимаешь, Ганелон?

– Думаю, да, – кивнул он и вытянул руку. – Значит, там внизу – самый настоящий Амбер?

– Да, – ответил я. – Да, настоящий.

Coup de grâce – завершающий смертельный удар (фр.).

С самого начала (лат.).