Валерий Гуминский - Притяжение Силы [litres]

Петька утром показал, куда можно уединяться, и девушка решила проверить, может ли она видеть в магическом зрении дорогу. Чересчур напрягшись, не рассчитала сил, отчего произошел выплеск бледного холодного света с ее ладоней, который были виден, наверное, из космоса. Есть Дар! Ничего не держит его! Тамара чуть не заплакала от счастья, словно ей вернули дорогую вещь, потерянную, казалось, безвозвратно. Захотелось сразу же вернуться в избушку и наказать врагов, низвести до состояния неподвижных кукол, да еще и речь им отнять, чтобы не забалтывали и не уговаривали пощадить их. И сразу осеклась. Вспомнились слова Старицкого из сна, чтобы она не вздумала предпринимать никаких действий. Помощь идет.

Но как? Как сумел этот несносный мальчишка прорваться через блокаду и уничтожить мощь браслетов? Вспоминая уплывающие моменты сна, Тамара еще помнила, что Гриша царапал на проклятых железках какие-то черточки, объяснял механику смены назначения скриптов. Умник! Но сейчас девушка готова была расцеловать Старицкого. Если это правда, о чем он говорил.

Вернувшись в избушку, она выпила чай и уселась на свое место. Колченогий спросил:

– А что случилось? С дружком встретилась?

Тамара обмерла и медленно прошла до полатей.

– С чего это ты взял? – усмехнулась она, приходя в себя.

– Да вся светишься, как будто ценный подарок на свой день рождения получила, – хмыкнул надзиратель. – Уходила мрачнее тучи, а вернулась солнышком.

Тамара выругала себя, заодно подивившись, что Колченогий точно заметил перемену ее настроения. Так и до разоблачения недалеко. Она легла и укуталась в одеяло, словно куколка гусеницы. А Колченогий встал и знаками показал Петьке, чтобы тот вышел на улицу. Плотно закрыл дверь избушки и приглушенным голосом произнес:

– Не нравится мне эта девчачья перемена настроения. Сто пудов, кто-то кругами вокруг нас ходит. Может, Дар вернулся, и нас уже едут вязать.

– Если Сила вернулась, почему унатч нас не убила сразу же? – пыхнул дымком негидалец.

– Чего-то ждет, – уверенно сказал Колченогий. – Чую я неприятности. Вдруг повеяло холодком по спине, знаешь, как будто надвигается что-то хреновое. Для нас, конечно, Петька!

– Оська почует, – глаза аборигена сверкнули в мертвенном свете восходящей над тайгой луны. – Оська – зверь смышленый. Чужака почует за много шагов отсюда. Рвать будет.

– Все равно: спим по очереди, – решил Колченогий. – По четыре часа. Первым на страже будешь ты. Потом разбудишь меня, понял? Если появится кто чужой, стреляй, не раздумывай. Нам супротив магов не выстоять, а мой амулет не рассчитан на долгую защиту.

– Я тебя понял, – снова запыхтел трубкой Петька. – Иди, спи.

Появление в астральном поле непонятного объекта с четырьмя светящимися точками Григорий отследил еще задолго до выхода из неглубокой пади, на дне которой протекала неширокая таежная речка. Не речка – ручей, который можно перешагнуть, не напрягаясь. Но именно вдоль нее группа потайников дошла до Петькиного балагана. Оказалось, что речка делает изгиб, уходит куда-то на восток, потом, ныряя между корневищами деревьев, возвращается обратно. Может быть, благодаря своенравному и бурливому характеру этой речки, их не заметил огромный волкодав, а может, ветер как раз дул им в лицо, относя запахи в лес.

Собаку заметил Тагир, нацепивший для такого случая ПНВ. Она лежала возле приземистой избушки, положив огромную башку на лапы. Григорий добавил, что в доме находятся два человека, один из которых – Тамара. Еще один явно затаился в засаде. Ну кому придет в голову спать на улице после освежающего дождика, принесшего прохладу, если есть вполне подходящее для таких случаев помещение? Через прибор Тагир не обнаружил этого любителя пряток, и Гришка дал ему направление с помощью своих астральных меток. Выходило, что засада устроена справа от дома, возле еще какого-то строения. Тагир весело хмыкнул:

– Есть! На крыше пристроился. Прикрылся брезентом или чем там, но не спит. Шевелится. Гришка, давай, усыпляй их всех! Не хочу я рисковать и лезть под пули. Лиходей, я прав?

– Так точно, – пошевелился волхв. – Давайте уже заканчивать. У меня пузо намокло от травы.

– А собака уснет? – на всякий случай спросил Арсений.

– Никуда она не денется, – Гришка сел поудобнее и прислонился к шершавому стволу дерева. Руки его совершили несколько плавных и мягких движений, формируя едва светящиеся руны, которые медленно поплыли через ручей и растворились в бледном сиянии стоявшей высоко луны. Арсений посмотрел на часы. Стрелки неспешно подползали к цифре «три».