Кай Майер - Противостояние [litres]

Несколько секунд спустя Саммербель оказалась рядом с Кэт, которая теперь – и на этот раз гораздо осторожнее – развернулась по направлению полёта.

Сердце бешено грохотало в висках Кэт.

– Недурно.

– Он тебя задел?

– На километр промазал! – Кэт одарила её улыбкой. – Правда, весьма впечатляюще?

Щёки Саммербель ярко алели – наверное, от напряжения.

– Ну что, сворачиваем? Если всё обошлось гладко, значит, другие уже в здании.

Кэт огляделась по сторонам, не видно ли кого из противников, но никого не обнаружила. Тем не менее эта передышка вызвала у неё недоверие.

– У меня есть предложение получше.

Саммербель вскинула тёмную бровь.

– Пошли к ним, – сказала Кэт.

– Но план…

– Можно и поменять. Может быть, я нужна сейчас Финниану. Во всяком случае, он мне нужен, – уточнила Кэт. – Вдруг им надо помочь?

Саммербель нахмурилась:

– Мы будем придерживаться наших договорённостей.

– Но ведь тогда мы не знали, что здесь, наверху, всё обернётся так легко.

– Легко? – Складка между бровями Саммербель залегла ещё глубже.

Кэт махнула рукой вперёд:

– Вон там последний павильон. Рискнём?

– Нет, мы…

Кэт больше не слушала. Лишь ускорила свой букборд.

Создавалось впечатление, будто белый конь балансировал в невесомости на кончике своего рога, который, как сабля длиной с вытянутую руку, торчал из его лба. Конь висел в центре зала вниз головой. Его передние ноги были откинуты перпендикулярно к телу, а задние – вытянуты вверх. Лишь хорошенько присмотревшись, Фурия разглядела тонкую проволоку, крепившую его к потолку; именно благодаря ей странное балансирование оказалось возможным.

Она не могла припомнить, видела ли она когда-либо что-нибудь столь же ужасное и прекрасное одновременно. Из животного изготовили чучело в натуральную величину, зафиксировав его в позе, которую оно само никогда не смогло бы принять.

– Неужели это настоящий единорог?

– Последний экземпляр, – ответил Финниан.

Фурия и Изида обменялись взглядами.

– Изготовление чучел – второе страстное увлечение Мардука наряду с библиомантическими редкостями. – Финниан, казалось, хотел скорее оставить позади это помещение, но Фурия с Изидой не двигались с места. Они в оцепенении взирали на единорога, парившего перед ними в высоком зале.

– Он набивает чучела? – вырвалось у Изиды. – Из экслибров?

– Человекоподобные экслибры его не интересуют. Только звери.

Фурию не покидало чувство, что пора куда-нибудь смыться, так как Изида, не ровён час, взорвётся.

– А в курсе ли его партнёры в Академии? – спросила экс-агент.

– Тебе лучше знать, – возразил Финниан. – Ты на них вкалывала, не я. – На минуту показалось, что он хочет схватить Изиду под локоть и потянуть за собой. Но, несмотря на упадок сил, она могла бы ему одним махом перебить кисть руки. – Давай, не вечно же пиявки будут их удерживать. В любую минуту здесь может нарисоваться патруль.

Он повёл их с крыши сквозь лабиринты коридоров и дворов окольными путями. Библиотека располагалась всего в двух шагах. За стенами раздавались отчётливые голоса мужчин – смесь проклятий и полных отвращения возгласов. Они, видимо, пытались одолеть нашествие пиявок.

Потолок помещения, составленный из грязных стеклянных вставок, был похож на купол зала ожидания на каком-нибудь старинном вокзале.

Тусклое уличное освещение позволяло различить решётку, установленную над стёклами. На длинных проводах болтались лампы, но все они были выключены. Внезапно сработал детектор движения, от которого вспыхнул целый ряд точек-лампочек, заливших самые невообразимые артефакты ярчайшим белым светом.

Запертые в витринах и стеклянных ящиках дюжины чучел-экспонатов – в большинстве своём звери и сказочные существа – Фурия не могла сопоставить ни с одной определённой книгой. Вот – крокодил ростом с ребёнка, покуривающий трубку и стоящий на задних лапах под зонтиком. А вот – с головы до ног увешанная драгоценностями медведица, рассматривающая себя и двух своих малышей в высоком зеркале в стиле ар-нуво. Вот – лев, восседающий на троне, словно король, в короне из оленьих рогов. Здесь же – жуткая парочка зайцев, одетых как бойцы-боксёры; две обезьяны, разыгрывающие за столом партию в покер; зебра, навсегда застывшая во время галопа по саванне. Все эти звери отличались от их обычных соплеменников. У обезьян были накладные крылья летучих мышей, у льва – шесть ног, у зайцев – человеческие руки. Громадные лебединые крылья на хребте зебры выглядели так, словно они в следующий миг вознесут её ввысь.