Сэмюел Сайкс - Семь клинков во мраке [litres]

Я оглянулась. И не менее выразительно сдвинула плащ так, чтобы блеснуть эфесом клинка у бедра.

– Хочу у него кое-что забрать.

– Надеюсь, что найдешь для этого дельца кого еще. – Ральп поискал, чем бы занять руки, в конце концов выбрал очередной грязный стакан из кучи и принялся его натирать. – Не знаю ничего о магах, не говоря уже о скитальцах вроде этого… мужика. Это все байки, которые травят в тавернах. А у меня давным-давно уже некому их слушать. – Он фыркнул. – Но, мэм, я не уверен, что вообще заметил бы такого в наших краях.

– Дерьмо птичье. – Я наклонилась ближе, зашипев сквозь зубы. – Я здесь уже три дня, и самое занятное, что увидела, – как старик уличал свою бутылку вина в распутстве.

– Он не в…

– А прежде чем заглянуть на огонек, я обошла твой кабак и увидела кое-что. – Я сощурилась. – Многовато ящиков с вином для полупустой таверны. Куда отправляешь?

Ральп уставился на стойку.

– Не знаю. Но если ты сейчас не уберешься, позову примирителей и…

– Ральп, – нахмурилась я. – Будет грустно, если придется из-за столь жалкой лжи прищемить тебе хвост.

– Сказал же – не знаю, – пробормотал он. – Их забирают другие.

– Кто? Для чего это Дайге?

– И тут понятия не имею. Стараюсь вообще ни хера не знать об этом выродке или ему подобных. – Его притворство сменилось подлинным страхом. – Не хочу ничего слышать ни о каких магах, скитальцах и прочих. Вредно для здоровья.

– Но, как посмотрю, металл из его рук все же берешь.

– Из твоих тоже. Если в других концах Шрама золото рекой хлещет, то Ринова Яма высохла, как лежалое птичье дерьмо. Если скиталец дает денег, чтоб вопросов не задавали, я охереть как счастлив.

– М-да?

Я сдвинула другую полу плаща, приоткрывая рукоять оружия совсем иного рода. Резное дерево, гладкое, черное, как воплощение греха, ни царапины, ни скола. Бронза мерцала так, будто сама просилась в руку.

Я буквально бедром чувствовала, как револьвер горит, умоляя дать ему волю.

– А знаешь, я тоже не люблю вопросики, Ральп. Что думаешь, как поступим?

Ральп взмок. Он облизнул губы, бешеными глазами уставился на мой ствол, а потом поднял взгляд на самую мерзкую из моих ухмылок.

Не поймите меня неправильно, не то чтобы мне особенно было по душе нечто столь банальное, как размахивание револьвером. Выглядит ужасно пафосно, причем не в хорошем смысле. Но поверьте уж: я-то думала, все пройдет гладенько. Так что ничего поумнее не подготовила. И – если начистоту – конкретно этот малыш чертовски умел убеждать.

Так что беспокоиться я не собиралась.

Позади щелкнул курок. К моей шее прижался холодный металл.

– Есть мыслишки, – проворчал кто-то.

А вот теперь стоило обеспокоиться.

Ральп попятился от стойки – хотя наклы, которые я там оставила, все-таки успел сгрести, говнюк, – и удрал в подсобку. Я прижала ладони к столешнице, застыв неподвижно, словно статуя.

– Фантом не любит, когда о нем разнюхивают. – Голос мужской. Юный. Это я поняла, даже если бы он не тыкал в меня оружием, как будто кое-чем другим. – Мол, невежливо это. И я вот с ним согласен.

– Я тоже. Должно быть, грубо так вот стоять к тебе спиной. – Я говорила медленно, спокойно. – Так что сейчас повернусь.

– Н-нет! – Его голос дрогнул. – Не смей.

Но я, в общем-то, уже посмела. И сдвинула палантин с головы, сжав губы и изобразив на лице саму безмятежность.

Не то чтобы меня эта безмятежность действительно переполняла, знаете ли. Сердце колотилось о ребра; сколько бы тебе в лицо дулом ни тыкали, каждый раз – почти как в первый. Впрочем, у меня подобных оказий случалось достаточно, чтобы кое-что усвоить. Во-первых, когда металл упирается в голову, ты чувствуешь, что ручки-то подрагивают. Во-вторых, по звуку можно понять, насколько сильно взведен курок.

И в-третьих: если тебя собираются прикончить, лучше заставить стрелка смотреть тебе в глаза.

Развернувшись, я узнала пацана из-за стола – на меня пялился растрепанный паршивец с еще по-детски мягкими, но уже прыщавыми щеками. На уровне моего лица он держал ручницу. Позади обнаружились еще один пацан и девчонка, державшие автострелы наперевес с таким видом, будто умели ими пользоваться.

Слишком добротное оружие для этой дыры, прикидывающейся городком. Неслыханная штука – увидеть в такой глуши снаряжение, которое работает на севериуме. Правда, добротное оружие не сделает тебя хорошим бойцом. Я видела, как детишки нервно метали взгляды, как тряслись у них ручки, слишком маленькие для тяжелой стали.