Ричард Кнаак: Луна Паука [litres]

Хорошенькая белокурая служанка, которая должна была позаботиться о нуждах странника в капюшоне, отказалась выйти из-за высокого деревянного прилавка, где из бочек разливали эль. Владелец, лысеющий крепкий мужчина средних лет, втянул толстую нижнюю губу, затем вытер руки и вышел сам.

Комкая выцветший фартук, он приблизился к кабинке, а его взгляд, брошенный на гостя из-под тяжелых бровей, отличался куда большим почтением, чем он обычно выказывал всем, за исключением высокорожденных.

– П… приветствую, господин! Я Хайрем! Хозяин «Черного барана»! Редкая честь принимать здесь одного из ваших, редкая, но не неслыханная. Были один или два… за все годы.

Сидящий кивнул. Его голос был спокойным и ровным:

– Да, не думаю, что многие приходили… в Вестмарш.

– Что… что я могу вам подать?

– Думаю, рагу, запах которого я чувствую, вполне подойдет. Я бы попросил воды… но подозреваю, что здесь уместнее пить эль.

Хайрем хмыкнул.

– Хорошо.

– Тогда на этом всё… конечно, если у вас не будет комнаты на ночь.

Хозяин сглотнул:

– Только на ночь?

– Да, – почувствовав нерешительность Хайрема, странник протянул перчатку к одному из мешочков на поясе. Когда тот очутился в руке, раздалось позвякивание полновесных монет.

Большая часть тревоги хозяина таверны тут же исчезла.

– Хорошо, с одной ночью мы можем вам помочь, господин…

– Зейл, просто Зейл. – Серые глаза наконец-то оторвались от тавернщика.

– Я немедленно принесу вам еду и питье, господин Зейл, – заявил тот, проигнорировав последнее замечание постояльца. Для владельца таверны любой, кто имел деньги и мог хорошо заплатить, заслуживал титула, – даже такие, как этот чужак.

Вновь оставшись один, Зейл украдкой оглядел помещение. Он никогда не был так далеко от дома и, несмотря на свою манеру держаться, был обеспокоен. В его намерения не входило покидать джунгли Кеджистана ради Западных Королевств, но его влекли сюда силы большие, чем он сам.

«Если бы я мог быть как они, – подумал он, – беспечно несведущим о бедах, нисходящих на всех нас».

Путешествие привело Зейла в королевство Вестмарш и его одноименную столицу. Осторожные расспросы местных жителей – осторожные, потому что человек его призвания всегда мог привлечь внимание властей – принесли только слухи. Любопытные, интригующие, но их было недостаточно, чтобы дать объяснение тому, почему он чувствовал, будто обязан попасть в эту страну и этот определенный город.

Он заметил, что женщина в другом конце помещения по-прежнему следит за ним, хотя она и считала, что Зейл об этом не подозревает. Судя по беглым взглядам и перешептываниям между ней и менее крупным мужчиной, – родственником, как предположил Зейл, – они знали, кто он такой: последователь Ратмы, преданный поддержанию Равновесия.

Проводник в мир мертвых.

Многие избегали некромантов – иногда не без веской причины, – но такие, как Зейл, посвятившие себя учению Ратмы, не желали зла людям. Род Зейла сражался против Тьмы, против Великих Воплощений Зла, поскольку победа сил Преисподней навсегда отправила бы Равновесие под откос. Возможно, обычные методы жрецов Ратмы и не находили одобрения у непосвященных масс, но результаты стоили того, чтобы с ними считаться. Одно ужасное поражение могло бы ознаменовать конец для всего.

Каждый некромант был обучен самостоятельно придерживаться курса непрекращающейся борьбы, выбирая путь на основе того, что диктуют ему чувства. Для Зейла было большим потрясением, когда он почувствовал себя вынужденным отправиться в путешествие на запад через Моря-Близнецы, но он не мог уклониться от долга. Равновесие находилось в слишком шатком положении, чтобы закрывать глаза на то, что должно быть сделано.

Ведь Камень Мироздания уничтожен…

Его мрачное размышление прервало возвращение Хайрема с едой. Рагу, зеленовато-коричневая масса с кусочками старых овощей и жилистого мяса, имело сносные запах и вкус, да и эль выглядел довольно свежим. Зейл, ожидавший худшего, одобрительно кивнул. Он был достаточно голоден, чтобы проглотить весь стол, хотя явно никогда бы не выказал этой слабости даже самому себе. Служителей Ратмы обучали поститься в течение длительных периодов времени, чтобы очищать свои тела от скверны, но Зейл обычно проделывал это дольше обычного. И даже столь сомнительная пища преуспела бы в восстановлении всех его способностей.

Расплатившись с владельцем таверны, некромант снял левую перчатку, взял железную ложку, лежавшую в миске, и приступил к трапезе. Правая рука осталась в перчатке, несмотря на то, что в помещении становилось все жарче.