Изабель Ибаньез: Лунная нить [litres]

Тамайя прячется за моей спиной.

– Химена! – раздается в толпе голос Руми.

Он бросает мне меч, и я успеваю взяться за рукоятку, чтобы отразить очередной удар Каталины. Она вкладывает в атаку всю свою ярость. Я теряюсь от ее напора; по спине льется пот.

Я давно не занималась и потеряла форму. Руки и ноги горят как от огня. Но это неважно. Каталина сражается как по учебнику. Четко по правилам, без вариаций. К тому же она расстроена и начинает ошибаться. Хаотичные удары разрезают воздух, не достигая плоти. Промахиваясь в очередной раз, Каталина досадливо вскрикивает.

Я блокирую ее удар и с силой наступаю сапогом ей на пальцы. Она взвизгивает и бросает меч. Я направляю кончик своего клинка ей в сердце. Анаконда рядом со мной готовится к броску.

– Не трогай ее, – приказываю я.

Иллюстрийцы выстраиваются за кондесой и натягивают тетиву луков. Я не вижу, но чувствую, как за мной и принцессой собираются лаксанские мятежники. Над нами безоблачное синее небо. За нашими спинами свистят заряженные пращи.

Армия призраков готовится к очередному удару. Нас осталось так мало! Они непобедимы. Никто не сможет устоять перед мертвыми. Каталина еще может успеть отдать им приказ, но я могу убить ее всего за несколько секунд. Madre di Luna. Мы все просто перебьем друг друга. Если только мне не удастся переубедить Каталину.

– Каталина, прошу тебя! Остановись, пока не поздно, – вкрадчиво говорю я. – Por favor .

– Или трон, или ничего. Бери меч, и давай покончим с этим, – бросает Каталина. – Всем остальным – не двигаться. У нас с Хименой личные счеты. Бери оружие!

Я качаю головой.

– Есть другой путь. Для всех нас.

Каталина гневно смотрит на Тамайю за моей спиной и с пугающим равнодушием произносит:

– Никогда не думала, что доживу до того дня, когда ты захочешь увидеть лаксанку на престоле.

– Я хочу видеть на престоле правильного человека. Того, кто захочет объединить Инкасису.

– Кондеса, – начинает Тамайя. – Вы будете наравне со мной и получите должное уважение. Я не такая, как мой брат, и я хочу лучшего для всех…

– Хватит болтать, – нетерпеливо перебивает Каталина и поворачивается ко мне. – Кто ты вообще после этого? Я уже ничего не понимаю. Как же наш народ? Мои родители? Твои родители? Ты порочишь их память.

– Возможно, – отвечаю я. – Но я делаю это ради всей Инкасисы.

– При чем тут Инкасиса? – Каталина срывается на крик. – Я про нас с тобой! Мы были друзьями целых десять лет. Ты предала меня!

Как больно это слышать. Нас объединяло нечто гораздо большее, чем дружба. Но мне нечего сказать в ответ. Я могу лишь умолять.

– Прошу, дай шанс принцессе Тамайе. Ради меня.

– Почему же ты не хочешь дать шанс мне?

Она запускает руку в карман и достает толстый серебряный браслет. Крупный аметрин – наполовину аметист, наполовину цитрин – сверкает в лучах солнца. Лаксанские мятежники у меня за спиной замирают, затаив дыхание. Иллюстрийцы в напряжении ждут команды от своей кондесы. Я не могу оторвать глаз от браслета. Наконец, собравшись с духом, я бросаюсь на Каталину.

Лаксанцы мечут камни… Иллюстрийцы выпускают стрелы… Армия призраков издает леденящий душу вопль… Каталина взвизгивает, падая на землю под моим весом. Ее рука с размаху ударяется о камни, и Эстрейя откатывается в сторону. Отпихнув кондесу, я хватаю браслет. Ледяной, как кожа мертвеца. Я проталкиваюсь через толпу и ищу глазами трещину в земле. Каталина кричит что-то вслед. Но я больше не обращаю внимания ни на нее, ни на шум битвы, ни на свирепствующих призраков. Я нашла то, что искала: разлом, который уходит далеко-далеко вглубь, к жару и огню, к самому центру земли.

Я останавливаюсь на краю и заношу руку над бездной.

– Химена, – умоляет Каталина. – Не надо.

Ее слова тонут в шуме, напоминающем журчание быстрой реки. Звук в моей голове становится все громче, и я больше не слышу ничего вокруг. Браслет в руке тяжел и холоден, как ледяная глыба. Надо только разжать пальцы, и он сгинет в недрах земли навсегда.

Я медленно поворачиваюсь к кондесе.

– Это единственный путь.

Иллюстрийские воины целятся мне в сердце. Призраки приближаются, и я ощущаю гнилостный запах мертвой плоти.

– Не стреляйте! – командует Каталина. – Она бросит его!

Но я избавлюсь от Эстрейи в любом случае. И она знает это. Пальцы разжимаются. Каталина издает оглушительный вопль, от которого содрогается все вокруг. Она никогда мне этого не простит.

Я раскрываю ладонь. Браслет падает и исчезает в разломе. Я всматриваюсь во тьму; иллюстрийские воины и призраки в ярости бросаются на меня, но лаксанские мятежники успевают заслонить меня. Руми стоит прямо за мной и отчаянно отбивается от призраков, жаждущих моей крови.