Кристофер Паолини - Эрагон. Наследие

Следующие три дня Эрагон занимался исключительно чтением книг и свитков. Многие из них попали сюда из библиотеки Гальбаторикса. Ванир по просьбе Эрагона переслал их в Эллесмеру. Вечерами он ужинал вместе с Рораном, Катриной и Арьей, но все остальное время проводил в одиночестве, не общаясь даже с Сапфирой, потому что она оставалась с Фирненом на Утесах Тельнаира и ни к чему другому интереса не проявляла. По ночам рев драконов громким эхом разносился по всему лесу, отвлекая Эрагона от работы и заставляя улыбаться при каждом прикосновении к мыслям Сапфиры. Он скучал по ней, но знал, что у нее совсем мало времени, чтобы побыть с Фирненом, и ему не хотелось ее отвлекать, ведь она была так счастлива.

На четвертый день, когда Эрагон узнал все, что хотел, из просмотренных и прочитанных книг, он отправился к Арье и изложил ей и ее советникам свой план. Ему пришлось потратить большую часть дня на то, чтобы убедить их, что все это сделать просто необходимо.

Когда же ему наконец это удалось, они сделали перерыв, чтобы поесть. К вечеру они собрались на поляне вокруг дерева Меноа: он, Сапфира, Фирнен, Арья, тридцать эльфийских старейших и опытнейших заклинателей, Глаэдр и те Элдунари, которых Эрагон и Сапфира привезли с собой, а также двое Воспитателей – эльфийки Идуна и Нёйя, живое воплощение того союза, что некогда был заключен между драконами и Всадниками.

Идуна и Нёйя сняли с себя одежду и, в соответствии с древними ритуалами, Эрагон и остальные запели. Под их пение эльфийки начали танцевать. Они двигались так, что вытатуированные на их телах драконы превращались как бы в единое существо.

В кульминационный момент песни «созданный» ими дракон вдруг стал мерцать, потом приоткрыл пасть, расправил крылья и прыгнул вперед, скидывая с себя эльфийскую кожу и поднимаясь над поляной. Казалось, что лишь хвост его все еще касается переплетенных тел Идуны и Нёйи.

Эрагон обратился к этому светящемуся существу и, когда тот обратил на него внимание, объяснил ему свою идею и спросил, согласятся ли с его предложением драконы.

«Делай, как считаешь нужным, Убийца Королей, – сказал ему сверкающий призрак дракона. – Если это поможет установить мир во всей Алагейзии, мы возражать не станем».

Затем Эрагон прочитал отрывок из одной книги, написанной Всадниками, и мысленно произнес имя древнего языка. Все присутствующие эльфы и драконы отдали ему свою силу. Эта энергия прошла сквозь него, точно крутящийся бешеный вихрь. С ее помощью Эрагон произнес заклинание, которое оттачивал уже несколько дней.

Это было такое заклинание, какого никто не произносил уже многие сотни лет: чары, сходные с той старинной магией, что существует глубоко в жилах земли и костях гор. И с помощью этого заклинания Эрагон осмелился сделать то, что до этого делалось лишь однажды – он выковал новый договор между драконами и Всадниками. Он связал с драконами не только эльфов и людей, но также гномов и ургалов. Отныне любой из них тоже мог стать Всадником.

Пока он произносил последние слова этого могущественного заклятия и тем самым как бы скреплял его некой печатью, в воздухе и на земле явственно ощущался некий трепет. Эрагону казалось, будто все вокруг него – а, возможно, и во всем мире – пришло в движение, оставив свои привычные места. Это заклинание совершенно лишило сил и его, и Сапфиру, и других драконов. Когда он его завершил, то испытал невероятную радость и понял, что сделал нечто великое и это, возможно, самый большой подвиг в его жизни.

Арья настояла на том, чтобы был устроен еще один пир в честь этого события. И хоть Эрагон чувствовал себя чрезвычайно усталым, он все же от души веселился и был счастлив составить компанию Арье, Рорану, Катрине и маленькой Измире. Однако посреди пира вся эта еда, музыка, веселье вдруг показались ему чрезмерными, и он, извинившись, вышел из-за стола.

«Как ты себя чувствуешь? – спросила Сапфира, устроившаяся вместе с Фирненом в дальнем конце стола. – Ты здоров?»

Он улыбнулся ей:

«Мне просто нужно немного побыть в тишине. Я скоро вернусь».

И он, скользнув прочь, медленно пошел среди величавых сосен, всей грудью вдыхая холодный ночной воздух.

В сотне шагов от того места, где стояли праздничные столы, Эрагон увидел худого эльфа с приподнятыми плечами, который сидел, опершись спиной о массивный древесный корень и отвернувшись от пирующих. Эрагон свернул в сторону, чтобы не беспокоить эльфа, однако, случайно взглянув ему в лицо, узнал его.