Юрий Иванович - Карьерист

Другие вопросы тоже появились во время предварительного осмотра:

«Смогу ли я подлечить существо, настолько кардинально отличное от человека?.. И не последует ли мне какое наказание от дэмов за непредвиденную остановку?.. Или меня бросили на произвол судьбы и никакое наблюдение сейчас не ведётся?.. Вряд ли, и вот так сразу… Они ведь поспорили, значит, мониторинг ведётся постоянно. Но если кто-то из иных «дипломатов» добьётся успеха в переговорах раньше меня, то одному наглому и строптивому поощеру мало не покажется…»

Но больше сомнений не возникало. Человек снял свой уникальный защитный плащ, разделся до трусов, оставив на себе только парочку браслетов, да малый пояс с ножом, надел ласты на ноги, специальную маску на лицо, да и прыгнул в воду, намереваясь поработать санитаром, хирургом, целителем и всё тем же поощером. Причём сразу же не постеснялся задействовать для помощи и самых активных дельфинов. В том числе и в помощи информационной, которую только и следовало правильно организовать.

– Он в сознании? – Отрицательные мотания зубастых пастей. – Оказался здесь недавно? – Кивки. – Час назад? – Сразу же резкие кивки. – Хм… Приплыл сам? – Отрицание. – Принесло течением? – Вновь отрицание. – Неужели он здесь всегда жил? – Всё тот же ответ. – Ещё скажите, что он с неба упал! – Опять отрицание, но какое-то странное, словно неуверенное. – Ха! Тогда только и остаётся, что умение телепортироваться в любую точку океана!

После чего на добрую минуту осекся, пытаясь сообразить, почему дельфины интенсивно кивают. Затем стал уточнять:

– То есть данный кит появился здесь так же, как умеют делать дэмы? – Однозначное и восторженное «Да!» – Надо же… И что, часто такое с китами происходит? – Отрицание. – Но крайне редко случается? – Неуверенность. – Или этот кит какой-то особенный, уникальный? – Вроде как «да», но тоже неуверенное. – То есть лично вы с ним не знакомы? – Нет. – И никогда раньше о нём не слышали? – Явное сомнение. – Но имя у него есть? – Несколько неуверенных кивков. – И оно вам известно?

После этого вопроса большинство дельфинов покосилось на своего собрата, с совсем уж блёклой, чуть ли не белесой кожей. И тот, после булькающего всхлипа, утвердительно кивнул. Теперь только оставалось завершить тщательный осмотр, ну и задать последние, уже ничего не значащие вопросы:

– Наверное, этот кит – какая-то легендарная личность? И проживающий на краю ДОМА? Наподобие отшельника? Или шамана?

На всё это – неуверенные кивки местного патриарха. Или старейшины? Зато дальше пришлось повозиться в поте лица, невзирая на приятную водную среду вокруг. Благо, что аптечка на катере имелась, на зависть большим кораблям. Да и сил а’перву хватало с избытком.

Надрезалась кожа, вынимались гарпуны, тут же заклеивались рваные раны специальным пластырем. И тут же поощер работал своими умениями, мобилизуя участки гигантской туши на ускоренную регенерацию. Раны закрывались, кровотечения останавливались. Рваные сети с плавников срезались последними, как и кожа в тех местах залечивалась быстрей и проще всего.

Напоследок Труммер всадил в кита несколько невероятных по силе воздействий, вызывающих бодрость и прилив сил, и массивная туша наконец-то встрепенулась, разумный млекопитающий очнулся, приходя в сознание. Тогда как раньше не подавал признаков жизни (кроме дыхания) даже при болезненном изъятии гарпунов. Кит шевельнулся, дёрнул судорожно хвостом и плавниками и на минутку замер, вслушиваясь в обрушившийся на него свист дельфинов и фыркающий звук со стороны косаток.

Минуты три ему хватило, чтобы понять, что с ним, где он и кому он обязан своим спасением. И вот тогда в голове у Труммера появилась чужая, посторонняя мысль:

«Благодарю тебя, человек! Ты меня понимаешь?..»

«Ну-у, если это можно так обозначить, – поразился Поль, – то вроде как понимаю…»

«Меня зовут Тилиус!» – представился разумный кит. И хотя чувствовал он себя в тот момент ещё совершенно слабым и беспомощным, начал диалог с человеком.

Получив в ответ имя человека и некоторые его иные данные, морской гигант посочувствовал:

«Зря ты направляешься к этим чужакам. Они не склонны вести какие-либо переговоры. У них на уме только охота, еда и спаривание».

«Как мне известно, – не спешил с ним Поль согласиться, – некоторые жабокряки пытаются вести меновой обмен. При этом не проявляли никакой агрессии».