Александр Ермаков - Явление Зверя

Показалось тут полковнику вполне уместным приступить к активным действиям и начал он разведку оборонительных бастионов Катькиной крепости по всему периметру. Бастионы были великолепны! Туги и упруги, свежей сауновской гладкости и благоухания. Оценив по достоинству неприятельскую цитадель, заслал вначале полковник диверсанта к центральным воротам крепости, а потом решил применить главную доктрину военную — глубокую стратегическую операцию и двинул в прорыв армию вторжения. Прошел танковый клин сквозь первые редуты, и, казалось уже торжествовал полковник легкую победу, и начал было развивать первый успех, но тут подверглись его передовые части, далеко ушедшие от своих тылов, фланговым контратакам противника. И так умело была проведена операция окружения и взятия в клещи, что полковник понял, что столкнулся не с необученным рекрутом, но с закаленным многими баталиями ветераном, знатоком тактических и стратегических приемов. Понял, что предстоит ему не избиение младенцев, но схватка с равным противником. А окруженные его части вели неравный бой, как триста спартанцев в теснинах Фермопильского ущелья. И сдавленная превосходящими силами, трещала танковая броня, вытекало горючее из распоротых баков, и все потонуло в пламени сдетонировавших боекомплектов.

Подавленные и сгорбившиеся отступали части первого удара, но полковник, едва прийдя в себя от оглушающего катаклизма, провел тотальную мобилизацию и бросил в бой второй стратегический эшелон. Напитанные свежими силами, армии вторжения переформировались, пополнились новой матчастью. А хитромудрый их полководец проведя лихую передислокацию зашел в тыл противника. Но и мощьные округлости дотов тыла были готовы к схватке и снова бой разгорелся с удвоенной силой.

Истребители шли на таран. Танковые колонны с марша разворачивались в атаку. Земля тряслась от артподготовок. Пехота шла плотными цепями но падала под кинжальным огнем. И крики сражающихся были ужасны. Мелькали чьи то ноги и руки, тела сплетались в бескомпромисном единоборстве, и было не понятно, кто-же берет верх.

Полковник провел отвлекающий маневр вдоль седловины стратовулканов Савских то двигаясь в атаку, то притворно отстутая назад, пока не прорвался к новому желанному бастиону. Но и там он натолкнулся на хорошо организованное сопротивление, на встречный удар подвижной группировки и фланговые сжимающие надолбы. И были высосаны все силы агрессора до последней капли. Обессиленные грандиозным сражением отступили обе стороны на исходные позиции к столу.

Там опять выпили и закусили, собой довольные весело переглядывались с садящимися за стол парами. И за тем весельем глядя на Катерину, пришел опять в полковничью голову старый вопрос — отчего это у младших офицеров такие сексопильные жены, а у старших всякая нечисть? Неприятно вспомнилась своя дура, и как он умудрился на ней жениться? Провда с молоду была она ничего, фигурка симпатичная, физиономия не страшная, вот только супружеских ласк побаивалась, забивалась в угол кровати и только жалобно попискивала. Но с годами стала не обростать мясом, а худеть до невероятности. И глядя на свою старую вешалку удивлялся Виктор Петрович — не затрахал ли я ее так в доску? А у этой доски шершавой , как на зло, вдруг объявились сексуальные намерения, совсем теперь кажущиеся ее супругу неуместными. Пусть сквозняк с тобой трахается, я здесь причем? — Сердился Приходько.

Между тем веселый коллектив продолжал развлечения. Пели хором заводные куплеты «Из-за леса, из-за гор показал мужик топор», а женская половина отвечала «Девки спорили на даче». Катерина все чаще и чаще Виктора Петровича касаться стала, призывно глазами постреливала.

— Да что, красавица моя, разве мало было? — Не без гордости спрашивал Приходько.

— Да не мало. — Отвечала ненасытная красавица. — Но много то-же не бывает. — И с нахальной жалостью смотрела на некогда такой славный гриб-боровик. — Совсем мол, скукожился, или как?

На обоюдную радость оказалось «или как», так, что выдающиеся стратеги еще раз сходили на полигон с тапчанчиком и провели такой Аустерлиц, что казалось рухнет весь мир вместе с банькой. Банька все-же устояла и мир пока тоже.

И вот этот вызов к начальству неприятно прерывал сладостные воспоминания. А ведь сигнал был! Был вчера, в его выходной день звонок. Звонил дежурный офицер и доложил, что интересовались полковником из директорской канцелярии. Однако говорил офицер как-то неубедительно, кто интересовался и зачем толком сообщить не мог. Приходько решил канцелярский интерес близко к сердцу не брать и велел дежурному отрапортавать наверх, что мол начальника тот не застал и где начальник свой выходной проводит ему, дежурному, не ведомо, а при нужде они, канцелярия, могут вызвать начальника караула. Но для подстраховки всеже велел, ежели дело обернется серьезно, то перезвонить снова. Звонков болеее не последовало и Виктор Петрович провел остаток дня в неге на диване у головизора.