Михаил Ланцов - Лжедмитрий. Игра за престол [СИ]

Что дальше?

Князь Мстиславский перешел на его сторону. Ну, по крайней мере, фиктивно. Он был самым влиятельный среди бояр Русского царства. Детей у него не было – все в детстве умерли. И мотивация его поступков не ясна. Чего он хочет? К чему стремится? Непонятно. И единственное, что Дмитрию пришло на ум – это публично его наградить самым значим образом, чтобы повязать на крови Шуйских. Как? Например, поручив собрать и проводить в Земском соборе. А что делать с остальными? Пока не важно. После серии столь внушительных побед они не рискнут открыто перечить. Наверное…

- Ох и высоко же ты забрался, сын мой, - тяжело дыша, произнес Иов, поднявшийся на колокольню. Этот подъем дался ему непросто.

- Вот видишь, Отче, я, как и обещал, уже начал заливать Русь кровью. – Сказал он, вставая и протягивая патриарху руку, дабы помочь завершить восхождение на колокольню. - Этого ли ты желал?

- Кровь – это проклятье царей. Без нее править нет никакой возможности. Даже брат твой блаженный и то подписывал приговоры на смертную казнь разбойникам. Не брезговал.

- С этим непросто смириться, - чуть качнув головой, произнес Дмитрий. Он просто еще как-то не привык убивать, особенно в таких масштабах.

- Твой отец так до конца жизни и не смирился. Убивал, ибо для дела нужно. А потом пытался вымолить прощение искренними молитвами.

- Боюсь, что моей набожности для этого не хватит, - тяжело вздохнул царевич.

- Какие твои годы? И да, что там за безумная баба носится?

- Где? – Опешил Дмитрий.

- Ну там, внизу. Чернявая, дохлая да бешенная какая-то. Князя Мстиславского чуть ли не на побегушки уже поставила.

- Да как она смеет! – Взревел Дмитрий, вставая. Его прямо-таки окатила холодная ярость и жажда насилия.

- Сядь! – Хмуро произнес патриарх. – Скажи порядком, кто она и что происходит?

- Полячка. Марина Мнишек. Взял ее в плен в лагере Сигизмунда под Смоленском. Да, по правде говоря, она и не старалась избежать пленения. Дом Мнишек дал Сигизмунду денег на армию, чтобы он Василия провел до Москвы и посадил на престол. А Марина должна была после венчания на царство Василия, стать его супругой.

- Вот как… - задумчиво произнес Иов. – А отчего ты ее не отправил к родителю? Чего с собой таскаешь?

- Честно?

- Честно.

- Страсть у меня к ней невероятная. Чего боюсь. Не желаю, чтобы баба мной крутила. И прогнать не в силах, и пойти на встречу не решусь. Да и боюсь – а ну как кто прознает о моей страсти и попытается эту девицу использовать против меня? Иной раз вообще думаю, что лучше всего будет ей голову отрубить, дабы избавить меня от искушения.

- Она? Страсть? Да ты верно шутишь! – Удивился патриарх.

- Я люблю таких. Чтобы поджарая как волчица, гибкая как дикая кошка и опасная как аспид. Это мое проклятье.

- Вот оно что… - протяжно произнес патриарх. – Ты давал ей надежду?

- Нет. Но… я думаю, она прекрасно чувствует мое отношение к ней. Именно поэтому мне нужно сейчас пойти и разогнать ее веником. Таким раз спуск дашь – сожрут живьем.... Я не знаю, что делать, Отче. Хоть правда отправляй ее на плаху.

- Не дури! – Нахмурился Иов. – Так тяжело?

- Очень.

- Я поговорю с ней.

- Зачем?!

- Если она действительно метит в царицы, то ей должно принять православие. То дело не простое. Нужно подготовиться. Вот этим ее и займу. А ты пока передохнешь. Подумаешь над своими чувствами в тишине и покое. Возьмешь их в руки.

- Взять в руки? – Горько усмехнулся Дмитрий. – О! Это не вопрос. В Испании есть такой дивный врач по имени Тристана. Он как-то поведал мне удивительно действенную методу. Одна беда – прощу ли я себе потом этот поступок?

- А что за метода?

- Если вы на женщин слишком падки, в прелестях ищите недостатки. Станет сразу все намного проще. Девушка стройна, мы скажем – мощи. Умницу мы наречем уродкой. Добрую объявим сумасбродкой. Ласковая, стало быть липучка. Держит себя строго, значит злючка. Назовем кокетливую – шлюхой. Скажем про веселую - под мухой. Пухленькая - скоро лопнет с жиру. Щедрую перекрестим в транжиру …

- Довольно, - остановил его Иов с улыбкой на устах.

- День – другой и все пройдет. Максимум неделя. С чувствами договориться просто. Беда лишь в том, что я пока не научился договариваться со своей совестью.

- И это неплохо, сын мой. Неплохо.

12 августа 1605 года, Москва

Земский собор.

Это была та часть реальности XVI-XVII веков, которая мало интересовала Дмитрия. Он просто знал, что они были, принимали нередко судьбоносные решения и все. Однако представлял он их себе как какие-то огромные толпы людей ревом реагирующие на высказывания оратора, что вещал рублеными фразами с «броневичка».