Генри Олди: Бык из машины

– Не надо, – вдруг произнес доктор. – Хватит.

И опять захрипел.

– Хватит, – повторил Тезей. – Не надо.

Он плохо понимал, к кому обращается. И не удивился, увидев, что доктор мертв. Мертв, не меняя позы, по-прежнему стоя на коленях перед безмолвной, спокойной как статуя Ариадной.

Оратория пришла к финалу.

– Ешь, это вкусно.

– Я сыт.

– Тебе надо хорошо питаться и много спать.

– У меня уже пролежни. Я сплю, как сурок.

– Ешь, не спорь со мной. Иначе я отправлю тебя в постель.

– Я провалил задание.

– Ерунда.

– Доктор мертв. Его наработки…

– Наши специалисты разбираются с ними, – Питфей набрал внуку полную тарелку рагу. Это была добавка. Первую порцию он, преодолев яростное сопротивление, уже затолкал в Тезея. – За неимением гениев я натравил на Прокрустово наследство бульдогов. У них мертвая хватка, что-нибудь да выгрызут.

– Думаешь?

– Уверен.

– Я восхищаюсь тобой, деда. Умей я врать так, как ты, я был бы совершенством. Соври мне еще, порадуй внука. Скажи, что они уже кое-что выгрызли. Например, причины смерти доктора.

Питфей откинулся на спинку кресла. Удача, подумал он. Это большая удача. Из тьмы вопросов, на которые у Питфея Пелопида не было ответов, Тезей задал единственный, на который ответ был.

– Причины? – взяв кусок ржаного хлеба, старик начал крошить его на пустое блюдце. – Статистика. Доктор Прокруст умер от статистики. Ты удивлен?

– Брехло, – ласково сказал Тезей. – Трепач.

– Щенок. Как ты разговариваешь с любимым дедушкой?

– Как с брехлом и трепачом. От статистики не умирают.

– Скажи это Неистовому. Он подключил доктора к среднестатистическим значениям жизненно важных показателей организма. Наставил Прокрусту рога – кстати, точную копию Прокрустовых! – и создал подключение. Статистику Неистовый брал по разным выборкам с случайном порядке. Слушатели в филармонии. Болельщики на стадионе. Спортсмены на беговой дорожке. Выпивохи в кабаке. Больные в онкологической клинике. Наркоманы в притоне…

– Роженицы в роддоме.

– Вот-вот. Выборку Неистовый менял раз в две секунды. Странно, что доктор продержался так долго. Я бы не выдержал и трех перемен. Как думаешь, его смерть доставила Неистовому удовольствие?

– Вряд ли. Были еще смерти?

– Подобные Прокрустовой?

– Да.

Питфей молчал, выстраивая на блюдце пирамиду крошек.

– Значит, были, – кивнул Тезей. – Твои бульдоги нашли способ дезактивировать рога у рогоносцев?

– Нашли, но не сразу. Сперва умерли три человека. Полагаю, к ним собирался зайти Минотавр, но Неистовый успел раньше. Бедняги скончались от той же статистики, что и Прокруст. Дезактивация спасла остальных. Аналитики (О)ДНБ предполагают, что в случае новой массовой активации рогов Неистовый убьет всех рогоносцев без разбору, не дожидаясь явления Минотавра. Новую активацию он воспримет как демонстративное продолжение эксперимента, вернее, как объявление войны – и не станет церемониться.

– А сейчас он церемонится?

– Да.

– Славные у него церемонии. Доброжелательные.

– Три смерти вместо массовых убийств? Да он просто филантроп!

Четыре смерти, подумал Питфей. Четыре. Я тоже филантроп, но всему есть предел.

В парилке было жарко.

Смолистый аромат хорошо высушенной сосны, которой были отделаны стены и поло́к, смешивался с запахом эфирных масел. Минутой раньше Аглая щедро плеснула из пузырька на каменку, и Минос чуть не задохнулся от душистого счастья.

Банный клуб «Дочери Кокала» был его слабостью.

– Расслабьтесь, – велела Талия.

Стопы ее изящных ног гуляли по Миносу, распростертому ничком. Пятка, носок, ребро. Одной рукой Талия придерживалась за поло́к, другой, если можно так сказать, рулила, бороздя Миносовы скудные просторы из края в край. На пояснице Талия задерживалась, опускалась на колени и давала себе волю.

– Новенькие? – спросил Минос. – Кокал всегда посылает ко мне новеньких.

– Ага, – хихикнула Ефросина. – Девственницы.

Самая мелкая из троицы, Ефросина напоминала школьницу тринадцати лет. Она же была самой бойкой – во всех отношениях. Минос успел оценить ее бойкость в полной мере. Воспоминания вызывали у него приятную тяжесть в паху.

– Больно? – спросила Талия.

– Нет.

– А так?

– Нет.

– А так?

Нет, хотел ответить Минос и не смог. Он не успел заметить, что именно сделала Талия с его телом, но тело куда-то исчезло. Вместе с телом исчезли речь и зрение. Остались слух и обоняние.