Владимир Белобородов: Хромой. Империя рабства [litres]

Они даже не двинулись. Санит, кинувшись к люку, стал пытаться поднять его. Я, столкнув труп ногой на людей, ползущих по набитым на доску рейкам, сбивал трап. Наверное, мы бы не смогли, если бы не Наин и Солк, успевшие вовремя и поддержавшие нас. Внизу безумно кричали люди. Надеюсь, кто умнее отошли в сторону. Вскоре раздались таранные удары трапа по люку.

Первыми было решено переводить женщин и детей. С ними проблемы тоже были, но они разрешились при появлении вынутой из ножен стали. Две с половиной сотни! Мы уже перевели две с половиной сотни детей и женщин. Я просто уверен был в смерти той знати, что сидела в весельной – столько мы насмотрелись. На нашем суденышке, а оно уже казалось именно суденышком, несмотря на то что на него перешла всего лишь часть рабов, развернулся целый лазарет. Алия, не скрывая своей магической сущности, Гогох и четыре женщины в кандалах метались среди вновь прибывших. Серьезных ран было мало, но тем не менее таковые были. Одна из женщин просто не приходила в себя. Вникать в суть я не стал, без меня хватает сведущих. Отца семейства, рвущегося к спасению женского отделения, я поймал кудахчущего около родных – довольно плотной женщины, парнишки лет двенадцати и девчонки еще младше.

– Своих спас, и все! – гаркнул я на него. – Им завтра есть нечего будет! У нас нет продуктов. Все кто могут – на перегрузку!

Собственно, на наше судно я заскочил лишь из-за Алии. Назначив Торика ответственным за безопасность «красного креста», я спокойно вернулся обратно. Уж не знаю, мой окрик подействовал или еще что, но по мосткам, переброшенным с борта на борт, бегала кучка рабов, перетаскивая мешки и бочонки. Многие из них были в кандалах. Рядом устанавливался второй «мост» для двухстороннего движения. Если вы думаете, что «борт к борту» это вплотную, то ошибаетесь, между кораблями было полтора шага, изогнутые борта «бочонков» не позволяли встать впритык. Помост без перил, естественно. Глянув вниз, я обнаружил два мертвых тела и одного живого, цепляющегося за борт и испуганно озиравшегося на второй, готовый вот-вот раздавить его.

– Плыви к якорю! – крикнул я.

Он не слышал. Похоже, в шоке. Боги с ним, получится – вытащим.

Мужики на грузовой палубе ко времени второй попытки их освобождения выдохлись, и удары в люк прекратились, зато слышны были стоны и рыдания. Почему-то считается, что мужики не ревут. Еще как ревут!

Ко второй попытке освобождения мужской части подошли более обстоятельно. По всему пути следования стоял «эскорт». Частично вооруженный мечами, частично – палками (это были новенькие). К тому времени как мы открыли люк во второй раз, рабы были уже по пояс в воде.

– Только еще раз столпотворение – снова закрываем люк, на этот раз навсегда. Сначала пропустите тех, кто пытался вас остановить, живых или мертвых, кто будет подниматься кроме них – умрет. – Не знаю, почему так сказал, может, хотел внести порядок и послушание в ряды рабов. Может, загладить свою вину перед погибшими, а может, просто из уважения к мужикам – не каждый встанет вот так перед толпой. Рядом со мной стояли Санит и Рваный, двое из тех, кто смог выйти в прошлый раз живыми. Они проводили идентификацию поднимающихся.

После того как брякнул трап о палубу, восхождение начали трое, вернее, двое тащили третьего, голова которого представляла собой красноватое пятно.

– Мои, – твердо произнес Рваный, как оказалось, центровой наказанной группировки данного торба.

– Несете на наш корабль, там покажут, – напутствовал я мужиков. – Там мальчонка бегает в камзоле, скажете, Хромой просил в первую очередь посмотреть. Тронете пацана – умрете.

Далее взошли еще пятеро самостоятельно. И вновь двое поднимают раненого.

– Долт посередине и его люди, – произнес Рваный, – кормы.

– Поднимайтесь, – поторопил я замерших после слов Рваного рабов. – То же самое. Найдите пацана. Еще!

Больше снизу никто не торопился.

– Еще кто был? – спросил я рабов.

– Рупоса и его людей нет, – ответил Санит.

– Мы потом выйдем, – раздался голос снизу.

– Тогда остальные! – крикнул я. – По десять около трапа. Потом только подниматься. Увижу больше – закрываю люк.

Сколько косых взглядов я получил. И это несмотря на то, что их спасаю. Разумеется, ненавистью веяло не от каждого, у большинства был испуганный вид, но и тех, от кого веяло злобой, хватало. Я старался запоминать их лица, не из мести, просто чтобы знать.

После того как все вышли, мы, бродя по пояс в воде, попытались выискивать живых. Глупо, знаю, но это было не только мое желание. И не только я спустился в это царство смерти. Жутко, очень жутко проверять, живое ли вон-то плывущее к тебе тело. Большую часть даже не проверяли – они плыли вниз лицом. Все проверить мы не успели.