Майкл Муркок - Меч и жеребец

воздухе сам собою.

Корум вздрогнул, вспомнив, что он уже видел этот меч во сне.

Имя клинку дается, - То-то враги затрепещут! Лезвием этим впору Скалы

гранитные рушить.

Гордый клинок Гоффанона, Время идти к вадагу. Пищу червям могильным

Давать ты отныне будешь.

Срок наступил для сидхи, Срок пришел для вадагов, Страшной кровавой

жатвы, Расплаты с врагом извечным.

Волна озноба пробежала по телу Гоффанона, он едва не выронил меч.

Кузнец громко застонал, но, похоже, кроме Корума его никто не слышал -

странное оцепенение охватило стоявших под деревьями.

Собравшись с силами, Гоффанон продолжил:

Лезвие славное, клинок безымянный! Стань же для Корума верным слугою.

Черные ветры воют над Лимбом Черные ветры зовут мою душу.

С последними словами Гоффанон вскрикнул. Похоже, картина, открывшаяся

ему, была поистине ужасна.

Этот ли меч видел Корум во сне? Может быть, то был другой, похожий

клинок? Да, лучшего оружия для борьбы с Фой Мьёрр нельзя было и придумать. Но

был ли он предан Коруму? Не мог ли он подвести его?

Судьбы приговор исполнен - Выкован меч заветный, Рукою клинок не сломишь,

Грядущего не отменишь.

Корум видел один только меч. Принц и сам не заметил, как оказался на

вершине кургана. Ему казалось, что меч висит в воздухе сам собой. Лезвие

светилось то златом, то серебром.

Корум протянул к рукояти, серебряную руку, но меч тут же отлетел в

сторону. Корум протянул к нему живую руку, и тогда тот позволил взять себя.

Песнь Гоффанона продолжалась. Начиналась она торжественным гимном, теперь

же больше походила на погребальное песнопение. Уж не звуки ли арфы

вплетались в эту печальную мелодию?

Этот меч держать достоин Лишь вадаг, герой великий. В мире смертных он

бессмертен. Смертен он в мирах бессмертных.

Меч прекрасный и чудесный, Не для войн одних рожден он, И не только плоть

он ранит - Для иных то хуже смерти.

Позабудь о Гоффаноне. Верен будь во всем вадагу. Не увиливай от боя -

Будь с врагами беспощаден!

Рука Корума сжалась на рукояти. Ему казалось, что этот меч был с ним

всегда. Меч был прекрасно сбалансирован, рукоять пришлась прямо по руке.

Принц стал рассматривать оружие при свете луны, поражаясь остроте и блеску

его граней.

- Это мой меч, - сказал он вслух. Корум чувствовал, что он соединился с

чем-то давным-давно утраченным и забытым. - Этой мой меч.

И познавшему тебя До конца храни ты верность!

То были последние слова песни. Кузнец открыл глаза. Мука и торжество

застыли в них.

Гоффанон обратил свой взор к луне.

Корум посмотрел туда же. Вид луны потряс его - огромный серебряный диск

заполнял собою едва ли не все небо. Ему казалось, что какая-то неведомая

сила несет его к ней. Он увидел на ней лица, воюющие армии, пустоши,

разрушенные города и выжженные поля. Он увидел себя, хотя лицо у него было

совеем другим. Корум увидел меч, что во веем походил на его новый клинок, но

в отличие от него, выл не белым, а черным. Принц видел Джерри-а-Конеля,

видел Медбх, видел Ралину и не только ее - и он любил всех.

Медбх неожиданно испугала его. Корум увидел арфу Дагдага, что тут же

превратилась в юношу со странно золотистым телом, цветом своим напоминавшим

саму арфу. Корум увидел огромного серого жеребца, некогда принадлежавшего

ему. Где и когда это было, он не помнил. Он увидел равнину, занесенную

снегом, по которой скакал всадник в алой мантии, одетый в доспехи вадага;

правая его глазница была прикрыта распитой повязкой, вместо левой руки у

него был металлический протез. Всадник был поразительно похож на Корума, и

все же это был не он - Корум сразу же понял это.

Принц задохнулся от ужаса и попытался отвернуться от всадника, что

подъезжал к нему все ближе и ближе. На лице всадника застыла жестокая

улыбка. Коруму вдруг подумалось, что тот хочет убить его и, воспользовавшись

своим сходством с ним, занять его место.

- Нет! - закричал он.

Луна скрылась за облаками. Корум стоял на вершине кургана Кремма, сжимая

в руках меч, которому не было равных в этом мире. Внизу, у подножия кургана

стояли Гоффанон, Хайсак Нагрей-Солнце, Джерри-а-Конель и Медбх Длинная Рука.

Они смотрели на Корума так, словно хотели помочь ему, но не знали как.

Неожиданно для самого себя Корум поднял меч над головой и сказал тихо, но

твердо:

- Я Корум. Это мой меч. Я одинок.

И стоявшие внизу взошли на вершину кургана, и отвели Корума в Кэр-Малод,