Теперь звуки еще громче. Я чувствую, как кто-то тянет за край одеяла, и вздрагиваю от страха. Цепляясь когтями, крыса карабкается ко мне на кровать. Охваченная паникой, я пытаюсь сесть. Но не могу. Меня как будто парализовало. Я открываю рот, чтобы закричать, но с моих губ не срывается ни единого звука.
Крыса уже забралась на кровать. Сквозь одеяло я чувствую, как ее острые когти впиваются мне в кожу. Сидя у меня на груди, она бьет хвостом, причем все быстрей и быстрей, как будто в такт моему сердцу.
Неожиданно я чувствую что-то еще, нечто омерзительное и пугающее.
С каждой секундой крыса становится тяжелее, она давит мне на грудь, я задыхаюсь. Неужели такое возможно?! Разве она может быть такой большой и тяжелой?!
В темноте я чувствую, как ее мордочка приближается к моему лицу. Даже не мордочка, а морда. Я ощущаю кожей жаркое крысиное дыхание. Но есть кое-что еще более странное, чем ее размеры и тяжесть. Ее глаза светятся в темноте. Они красные и огромные, и в их жутковатом свете я ее вижу.
Оказывается, это не крыса. Передо мной лисья или волчья морда с длиной челюстью и острыми зубами. И эти зубы впиваются в мою шею. Боль длинными тонкими иглами пронзает горло.
Я кричу. Кричу снова и снова. Кричу беззвучно. Мне кажется, что я умираю, соскальзывая из нашего мира в кромешную тьму.
Внезапно я просыпаюсь. Тяжесть с груди исчезла, и я могу пошевелиться. Я сажусь в постели и плачу. Вскоре до меня доносится звук тяжелых шагов по деревянным половицам коридора.
Дверь распахивается, и в спальню со свечой в руке входит отец.
Он ставит ее на столик возле кровати, и в следующий миг я оказываюсь в его объятиях. Я рыдаю и рыдаю, и он гладит меня по волосам и по спине, пытаясь утешить.
– Все в порядке, все в порядке, доченька, – бормочет он. – Это был лишь дурной сон, всего лишь ночной кошмар.
Внезапно он отстраняет меня от себя и внимательно осматривает мое лицо, шею и плечи. Затем достает из кармана носовой платок и осторожно промокает мне шею. Потом комкает и засовывает платок обратно в карман.
Но не слишком быстро – я успеваю заметить на белой ткани пятна крови. Неужели ночной кошмар закончился? Я проснулась? Или все еще сплю?
Я проснулся, мучимый жаждой.
Мне всегда хочется пить, когда я просыпаюсь, так что в этом не было ничего необычного, никакого намека на то, что этот день запомнится мне навсегда.
Я вылез из дупла, расположенного высоко в стволе моей гханбалы, и посмотрел вниз на белую замерзшую землю.
До восхода солнца оставался целый час, и звезды все еще были видны на небе. Я знал названия всех пяти тысяч звезд, но Кугис, Собачья звезда, была моей любимой. Красная, словно налитый кровью глаз, глядящий сквозь черный бархатный занавес, который набрасывает на небо Повелитель Ночи.
Я провел в спячке почти три месяца. Я всегда сплю в это время года – в самую темную и самую холодную часть зимы, которую мы называем шудру . И вот я проснулся и захотел пить.
Рассвет был слишком близок, чтобы мог испить крови людей в моей хайзде, тех людей, которых я развожу на ферме. Моим вторым предпочтением была охота, но охотиться еще не на кого. Пока ничто не способно утолить мою жажду. Впрочем, был способ. Я всегда мог пойти и припугнуть старого Роулера, чтобы он согласится выполнить наш договор.
Я снова протиснулся в дупло и сунул в ножны на груди два моих самых острых кинжала. Затем натянул длинное плотное черное пальто с тринадцатью пуговицами, сделанными из отличнейшей кости.
Полы пальто доходят до коричневых кожаных башмаков, а длины рукавов хватает, чтобы скрыть мохнатые руки. Я весь покрыт шерстью. Впрочем, есть у меня еще кое-что, о чем я должен упомянуть. Нечто, что отличает меня от вас.
У меня есть хвост. Не смейтесь, не делайте удивленное лицо и не качайте головой. Если подумать, вы должны пожалеть себя, потому что у вас его нет. Видите ли, мой хвост – он длинный и сильный, он даже лучше, чем третья рука.
И еще кое-что. Меня зовут Скользящий, и прежде чем закончится мой рассказ, вы поймете почему.
Наконец я завязал шнурки на башмаках, выбрался через дупло на ветку и шагнул в открытое пространство.
Я досчитал до двух и освободил хвост. Он тотчас собрался кольцом и напрягся. Задев им о нижний сук, я содрал чешуйки коры. Словно черные снежинки те полетели вниз. Я несколько секунд висел на хвосте, пока мои зоркие глаза изучали снег. На замерзшем насте не было никаких следов. Впрочем, я и не ожидал их увидеть. Слух у меня острый. Я просыпаюсь при малейшем звуке, но всегда лучше перестраховаться, чем потом сожалеть.
Читать дальше