Керк Монро - Ночная охота

Потом — купаться. Как и принято в праздничную ночь, совсем без одежд. Потом — снова веселиться. А когда окончательно стемнеет, можно идти искать цветы папоротника: кто найдет, обретет счастье в любви.

Когда Конан снова вышел к танцующим, его внезапно подхватили под руку и повлекли ближе к костру. Варвар в оранжевой полутьме разглядел, что стал избранником весьма решительной златоволосой особы с большущими серыми глазами и роскошными косами до бедра. Особа, облаченная в белоснежное льняное платье незамужней девицы, как чувствовала, кого избрать для одного из самых трудных танцев — джайги. Все разбиваются на пары, флейтисты, барабанщики и игроки на волынках исполняют очень быструю ритмичную мелодию.

Ноги сами начинают отбивать немыслимую дробь, надо сойтись с партнершей, слегка коснуться ее плеча своим, разворот, отойти назад, снова сблизиться…

Девица, походившая как на бритунийку, так и на дочь снежной Полуночи, оказалась невероятно выносливой — Конан, и то слегка запыхался, а девушке было хоть бы что. Когда мелодия закончилась внезапным, резким аккордом, варвар решил, что не худо бы прогуляться к бочкам и слегка освежиться элем или брусничной настойкой, но…

— Гляди, приезжий, огоньки в лесу помаргивают, — девица запросто взяла киммерийца за руку, кивком указав на молчаливую чащобу, черной стеной поднимавшуюся за пределами круга света от костров. — Папоротник цветет. Пойдем, глянем, может счастье свое отыщем?

Так… Ясно и без дополнительных намеков.

Уговоров не потребовалось — Конан решил взять от праздничной ночи все, чем одарит его грядущее Солнцестояние. В конце концов, он не напрашивался.

Точно, лес мерцает сотнями зеленоватых огоньков, вспыхивающих среди травяной гущи. Светлячки. Киммериец твердо знал, что цветы у папоротника действительно иногда встречаются, однако отыскать настоящий папоротниковый цветок — удача редкостная и почти невозможная. Любой волшебник отдаст за одно-единственное высушенное соцветие целое состояние…

Тьфу, разве можно сейчас думать о презренном злате?!

— Почему именно я? — невинно поинтересовался Конан у златоволосой, когда девушка уверенно вела варвара по ей одной известным тропинкам.

— Просто понравился, — незнакомка пожала плечами. — Не думай, я не сопливая девчонка, двадцать вторую зиму отметила недавно. А с мальчишками мне неинтересно. И ничего не умеют, и кичатся тем, что вроде бы уже мужчины… Ты откуда будешь, гость?

— Приехал из Немедийского королевства, с купеческим обозом, — честно ответил Конан. Подумал, и добавил: — А родом я из Киммерии. Знаешь такую страну?

— Знаю, как не знать. Однако, на киммерийца не больно-то похож. Штаны носишь, а не фейлбрекен.

— Отвык… Я давно из дома уехал.

Маленькая лощинка под соснами оказалась невероятно уютной, словно не дикий лес, а дом родной.

Не успел Конан удивиться, откуда в Райдоре девицы могут знать о Киммерии и любимой одежде горцев, как незнакомка вдруг остановилась, повернулась, и, лишних слов не говоря, обняла варвара за шею, впившись мягкими, но настойчивыми губами в губы Конана. Киммериец ответил столь же уверенно.

… А затем были звезды в черном небе, две или три яростных и нежных схватки на папоротниковом ложе, блаженная усталость и тихий разговор. Конан только дивился, насколько сильная и умелая подруга ему досталась — как и предупреждал трактирщик, таких потрясающих красавиц нигде, кроме как в Райдоре, не встретишь.

— Асгерд, ты сказала, будто тебе двадцать две зимы, — варвар отлично знал устоявшуюся полуночную традицию измерять возраст не летами, а пережитыми зимами. Кроме того, на Полуночи взрослеют гораздо раньше, срок замужества для девочки наступает лет в тринадцать, для мальчишек женитьба — на годик-полтора позже. — Прости за любопытство, но почему ты не замужем? Эдак в девицах навсегда останешься.

— Почему? — Асгерд на мгновение задумалась. — Времени нет.

— Времени? — поразился Конан. — Ты ремеслом занимаешься?

— И это тоже. Я охотница. Знаешь, вообще-то мое замужество тебя не касается. Замнем?

— Замнем, — немедленно согласился варвар, не желая обидеть Асгерд расспросами. — Мне, кстати, тридцать шесть минувшей весной исполнилось.

— Неужели? — настала очередь Асгерд подивиться. Даже на локте приподнялась, всматриваясь в лицо нового знакомого. — Впрочем, отчасти это видно. Но все равно, ведешь себя как семнадцатилетний. Только опыта неизмеримо больше. Ой, Конан, гляди!