Дуглас Брайан - Шадизарский дервиш

Олдвин пожал плечами.

— Вон то, с краю. В углу, рядом с ароматической курильницей. Видишь?

Конан кивнул.

— Ты действительно умеешь смотреть людям в лицо, — признал он. — Что ж, это говорит в твою пользу, Олдвин. А теперь — мой совет: веди себя совершенно естественно. Ты слишком напрягаешься.

— Я впервые в подобном заведении, — зашептал Олдвин ему в ухо. — Как же мне держаться естественно? Для меня здесь все неестественно.

— В таком случае, будь собой: иноземцем, которому все в Шадизаре в диковину. И спрячь свой проницательный взор. Здесь это могут счесть невежливым, а за невежливость в Шадизаре отнюдь не отказывают от дома в любезных выражениях, переданных через лакея.

— Да? — переспросил Олдвин.

— Да, — отрезал Конан. — За невежливость здесь могут всадить кинжал в грудь.

— О! — воскликнул Олдвин.

Они постояли немного возле жаровни, истекая потом, а затем погрузились в бассейн.

Вода била снизу, выходя из расселины в земле, и приятно щекотала пятки. Олдвин блаженно зажмурился. Теперь его лицо мало отличалось от соседних — все они испытывали одно и то же ощущение.

Киммериец, однако, не позволил себе расслабиться. Он внимательно следил за окружающими.

Сперва ничего интересного не происходило. Толстяк с розовым от пара лицом вдруг ожил и решительно выбрался наружу из бассейна. К нему сразу подбежал юркий слуга, очень смуглый и кучерявый, и начал обтирать его полотенцами. Затем в бассейн столь же решительно плюхнулся новый клиент, очень красивый замориец, в смазливом лице которого, однако, угадывалось нечто порочное. Он сразу же жадно уставился на юношу, со скучающим видом плавающего в углу бассейна.

А после терпение Конана было вознаграждено: дервиш начал подниматься из воды. Конан с силой толкнул бритунца под локоть:

— Откройте пошире ваши внимательные глаза да полюбуйтесь!

Олдвин поднял веки и вдруг ахнул. Все тело дервиша, ниже шеи и выше живота, и грудь, и бока, и спина, и руки, было разрисовано синими татуировками. Странные узоры густо сплетались между собой, как бы одевая своего носителя в некие одежды.

— Не можете вот так, сходу, распознать — нет ли там каких-то известных вам букв? — спросил Конан, наклоняясь к уху Олдвина.

Тот медленно покачал головой, потом сложил губы в трубочку, почмокал, но все же положительного ответа так и не дал.

— Он слишком быстро двигается, — шепотом ответил бритунец своему товарищу. — Знаки все время искажаются. И потом, не могу же я на него бесстыдно пялиться! Одним только богам известно, что обо мне могут подумать все эти почтенные горожане…

Конан весело хмыкнул.

— А эти почтенные горожане уже подумали, — ответил он. И обнял Олдвина за плечи. — Мы с вами шепчемся, погрузившись в бассейн, а кроме того, у нас одна простыня на двоих. Не забыли?

Олдвин застонал сквозь зубы.

— Мы взяли одну просто потому, что это экономит деньги!

— Стоны — это тоже способствует тому, чтобы о нас составили подходящее мнение. — Конан от души потешался над смущением Олдвина.

Однако эта «милая сценка» выполнила свою роль. Окружающие действительно вообразили, будто Конан и Олдвин ссорятся из-за того, что один из них слишком пристально смотрел на постороннего человека. Так что любопытство их осталось «безнаказанным». Похоже, и сам дервиш мало был обеспокоен этим обстоятельством. Он кивнул Конану как знакомцу и вышел из бань.

— Побудем здесь еще немного, — предложил Конан. — Чтобы не сложилось впечатления, будто мы здесь только ради Заграта.

— Лично я не хотел бы видеть, как Заграт рассматривает свои вещи и обнаруживает, что с браслета снята грязь, — признался Олдвин. — Смешно об этом говорить, но я боюсь разоблачения. Как-то все это… неловко.

— Ну, во всяком случае, Заграт вас не станет наказывать, как это сделали бы родители, — засмеялся Конан. — А что до браслета… Я думаю, наш приятель — смотритель одежды — уже позаботился о том, чтобы грязь вернулась на место. Он мастер подобных фокусов.

— Вы с ним знакомы?

— Нет, но я знаком с множеством ему подобных.

Они выбрались из парилки спустя полчаса после ухода Заграта. Конана клонило в сон, но у него была припасена еще одна шутка для бритунца, и варвар заранее посмеивался в предвкушении.

— Полагаю, — бритунец широко зевал, так, что челюсти сводило, — полагаю, эти узоры — эта татуировка — а-а-а… — а-ах!.. — ну так эта татуировка все-таки имеет то же графическое оформление, что и знаки их письменности… и, следовательно… ах-а-ах!.. — мда, следовательно, Заграт имеет самую прямую связь с…