Дуглас Брайан - Змея и мумия

И он пополз дальше, обходя часового по широкой дуге.

Шагах в двадцати влево обнаружились еще двое. Их Басра испугался меньше, чем первого. Пользуясь удаленностью от начальства, стигийцы играли в кости. Один из них жульничал, причем его противник этого не замечал и вблизи, а Басра вот разглядел даже издалека. Солдатские копья с зазубренными серпообразными наконечниками стояли воткнутые в землю тупой стороной древка. Это была типичная солдатская хитрость. Со стороны казалось, будто часовые, как им и положено, замерли неподвижно с поднятыми копьями, просто их скрывают высокие заросли.

Басра ползком обошел лагерь кругом и насчитал восемь солдат на посту. За деревянным частоколом, сооруженным наспех, готовились к ночлегу еще человек сорок. Повар у них никуда не годился — каша начинала подгорать, но все равно запах ее сводил Басру с ума.

Задыхаясь от волнения, Басра выкопал из земли какой-то корешок и сжевал его.

— Ничего, — пробормотал он, — съедобно. Интересно, как он называется?

Второй и третий корешки тоже оказались годными в пищу, но четвертый…

Сначала Басре показалось, что во рту у него вспыхнул пожар. Потом этот пожар переместился в живот. Басра, никак не ожидавший такого поворота событий, испустил протяжный, леденящий душу крик и, вскочив, забегал по кругу, хлопая себя ладонями по животу.

Часовой, стоявший в пяти шагах от Басры, взвизгнул противно-тонким голосом, бросил копье в сторону и побежал в сторону лагеря.

— Полосатый демон! Тревога! — голосил он. — Спасайте командиров!

Вероятно, это был неплохой солдат. Очень возможно, что в битвах с врагами он не ведал страха. Но черное, покрытое белыми полосами существо, выскочившее с воем из-под земли, не могло принадлежать к человеческому роду. А различных духов и демонов стигийцы боятся и чрезвычайно чтут.

Ползая в кустах, Басра испачкался белым илом, который густо покрывал стебли папируса и тростника. В сумерках светлые полосы на его теле действительно производили пугающее впечатление. К тому же из-за жгучего сока корешка глаза Басры вылезли на лоб, волосы встали дыбом, а изо рта пошла белая пена.

Солдаты в лагере увидели его. Паника часового передалась им быстрее чумной заразы. Прыжки и страшные гримасы Басры они посчитали магическим танцем.

— Надо умилостивить демона! — кричали они. — Принесем ему жертву!

Командир единственный сохранил ясность ума. Демонов он не боялся. Куда больше его страшила утрата солдатами дисциплины. Он мгновенно сообразил, что следует предпринять, и отдал четкий приказ.

— Строимся и отходим в организованном порядке. Если демону нужно наше подношение, пусть возьмет сам то, что сочтет нужным.

Когда пожар в животе Басры погас, он увидел, что лагерь пуст и между ним и котлом с кашей не осталось больше ни одного часового.

— Копье, пара ножей и меч. Неплохо, — одобрил Конан.

Басра что-то промычал с набитым ртом.

— Тебе повезло, — заметил варвар. — Корень луксурского перца чрезвычайно жгуч, но не ядовит. Если бы тебе попался местный сорт разрыв-травы, то тебе бы не поздоровилось, ты просто лопнул бы, как кхитайский фейерверк.

— Я уж подумал, мне конец, — признался Басра. — Хвала богам, каша достаточно жирная, и мои кишки больше не полыхают…

Конан не мог представить себе, как его сообщник ухитрился дотащить, кроме оружия, еще и котел, полный до краев. «Должно быть, при виде еды его сила удесятеряется, — подумал он. — Это может пригодиться».

Басра лопал, зачерпывая кашу обеими руками попеременно, но сожрать за один присест то, что приготовлено на сорок человек, даже ему оказалось не под силу. Рыгнув с сожалением, он повалился на спину и блаженно застонал.

— Нам пора идти, — сказал Конан.

Басра притворился спящим.

— Я не собираюсь ночевать в болоте, — заявил варвар. — Если тебе хочется — изволь.

— Яви милосердие, — Басра дважды икнул и поморщился, — не бросай меня.

Конана разбирал смех. Нечеловеческими усилиями он сдерживался, но все-таки не выдержал и захохотал так громко, что дремавшие на отмели крокодилы в панике кинулись в воду и притаились на дне реки.

Этот смех услыхали и разведчики, посланные командиром солдат. Они вернулись и доложили:

— Все в порядке. Демон смеется — он доволен.

Была у Басры одна неплохая особенность — он не впадал в эйфорию от собственных явно случайных успехов и не задавался. Похититель ножа, победитель кумуди, лазутчик, нагнавший страху на регулярную армию, оставался кроток, как голубь.