На этот раз рядом с ним не оказалось его четырех жен. Одна лишь Зейла, нарядная, торжественная и разрисованная еще гуще, чем он, встретила его у подножия лестницы, теперь уже совсем не длинной. Конану не особо хотелось разговаривать с ней, но все же он поинтересовался:
— А где остальные красавицы? Где Айша, Хайола и Сульфида?..
Зейла покосилась на него холодно и презрительно и ответила, едва разжимая губы:
— Сульфида не перенесла позора, ее больше нет, Айша и Хайола, должно быть, последуют за ней. Кому хочется нести на себе всю жизнь такое бремя?!
Конан опешил.
— Сульфида покончила с собой?! Но кто опозорил ее?..
— И ты еще спрашиваешь!?
Взгляд, которым она смерила киммерийца, был полон праведного возмущения! Впрочем, оно не было вполне искренним: горделивая тайная радость, что именно она, и только она, оказалась истинной супругой божества, явственно читалась в нем.
Конан усмехнулся с горечью и покачал головой. (Красные перья на его макушке колыхнулись, как огромное опахало). На этот раз, как и следовало ожидать, Конан со всей своей свитой поднялись до самой вершины башни. Последняя площадка на ней была совсем небольшая, около двадцати локтей в поперечнике. Посередине стоял жертвенник, но меньших размеров, чем внизу, и не из камня, а из блестящего черного обсидиана. Очень острый и узкий нож из того же обсидиана лежал на нем.
Конан огляделся по сторонам. Небо с длинными перистыми облаками, похожими на шлейфы невидимых летающих существ, казалось совсем близким. Стоит ему подняться на цыпочки или подпрыгнуть, и верхушка алых перьев, водруженных ему на темя, зацепится за края белоснежно-прозрачных шлейфов, протащит их за собой…
Синяя морская гладь простиралась далеко-далеко. К северу у горизонта смутно вырисовывались очертания других островов, а на востоке проступало далекое гирканское побережье. Рыбачий баркас из Султанапура, плавучая тюрьма киммерийца, по-прежнему покачивался на волнах далеко внизу и казался меньше игрушечной детской лодочки.
Вдоль всей лестницы, от самого подножия до вершины, протянулись две шеренги солдат, неподвижно застывших, как металлические изваяния, нестерпимо блестевшие в лучах восходящего солнца. Самые нижние фигурки казались крохотными каплями расплавленного червонного золота. Женщины, дети, старики и старухи — все население острова — торжественные и нарядные, столпились на нижней площадке для жертвоприношений, там, где накануне были принародно лишены жизни Чеймо и Елгу. По-видимому, выше им подниматься было нельзя. Все они запрокидывали голову, стараясь как можно лучше разглядеть все детали будущего ритуала Великого Воссоединения.
Великий Жрец взял из рук одного из воинов хрустальный сосуд с желтоватой жидкостью и протянул его Конану.
— Ты должен выпить это!
Конану вспомнилось бессмысленно-радостное лицо Чеймо с розоватой пеной на губах за несколько мгновений до смерти. Вспомнилось придурковатое хихиканье Елгу… Он отрицательно покачал головой и не принял сосуд.
— Ты должен выпить это! — еще настойчивей повторил Жрец. — Ты бестрепетно взошел по великой лестнице, ты не бледен и не чрезмерно красен, твое дыхание спокойно, а руки не дрожат. Ты хладнокровен и мужествен, киммериец, как и полагается божеству. Но все-таки выпей! Ритуал Великого Воссоединения совершается стоя. Воины не будут держать тебя. Чтобы до конца сохранить достоинство, подобающее Юному и Вечному Богу, ты должен укрепить свой дух напитком отваги.
Конан принял из рук Жреца сосуд, но не поднес к губам, а вылил золотистую жидкость себе под ноги.
— Я же сказал тебе, что не буду глотать твое отупляющее питье! — с усмешкой произнес он. — Обещаю, что твоим воинам не придется держать меня. Обещаю не выть, не валиться на колени и не вымаливать у тебя жизнь! Что же тебе еще?.. Или Юный и Вечный Бог должен обязательно улыбаться улыбкой врожденного идиота и пускать розовую пену?!
Архидалл смотрел на него какое-то время, нахмурившись и покусывая тонкие губы. Этот строптивый северный варвар стремится во всем поступать по-своему! Он ведет себя, как дикий буйвол в храме. Он ломает и рушит все древние, освященные временем каноны! Пожалуй, в следующий раз надо будет проверять привезенных из-за моря пленников не только на наличие увечий и физических недостатков, но и на строптивость…
— Не ешь меня глазами, Жрец! — насмешливо воскликнул варвар. — Начинай скорее свой ритуал, пока солнце не достигло зенита. Я не люблю долго стоять на солнцепеке!
Читать дальше