Кристина Стайл: Дочь кузнеца

На окраине деревни, возле самой воды, на большой дубовой колоде сидел уже немолодой, но еще вполне крепкий мужчина и сосредоточенно долбил ее заточенным железным бруском. Увидев путника, мужчина оторвался от своего занятия и приветливо улыбнулся:

—　Откуда ты? Как тебя зовут?

—　Ниун. Иду с севера. Хочу отыскать кузнеца, который согласился бы взять меня в ученики.

—　Что ты, что ты! —　замахал руками его собеседник. —　У нашего кузнеца шесть сыновей. Его младшие, они примерно твоего возраста, даже подумывают, не подыскать ли им другое занятие. А может, ты пойдешь в ученики ко мне.

—　Чем ты занимаешься?

—　Я делаю лодки, —　ответил мастер. —　Меня зовут Вокнан. Сам понимаешь, живя возле реки, без лодок не обойтись. Да только вот семьи у меня нет. Жена уж две зимы как отправилась на Серые Равнины. Был сын, но уж не припомню когда погиб на охоте. Медведи у нас тут огромные, злобные... - Вокнан задумался, взгрустнув о своих родных, но быстро взял себя в руки и снова улыбнулся гостю: —　Да что ж мы стоим тут? Заходи ко мне в дом. А то я все один и один, поговорить даже не с кем. Соседи, правда, заглядывают, но с новым человеком побеседовать куда интереснее. Заодно и хозяйство мое посмотришь. Может, надумаешь остаться.

Успокоенный тем, что у Вокнана нет семьи, а значит, никакие соблазнительный ручки не будут посягать на его свободу, Ниун кивнул и отправился вслед за мастером. С первого взгляда становилось ясно, что старик и правда уже давно один. Его дом одновременно служил ему и жильем, и мастерской. В углу просторной комнаты стояло широкое ложе, возле него - стол с накрытой деревянной миской, - видимо, еда, - и короткая широкая лавка. Все остальное пространство занимали инструменты. Здесь были и топоры, и широкие ножи с тупыми концами, и такие же бруски, как тот, которым Вокнан работал на берегу, и тяжелые деревянные молотки. Посредине стоял большой точильный камень, а возле него лежало несколько точильных брусков.

—　Лодку, справную лодку, сделать совсем непросто, —　пояснил Вокнан гостю. —　Надо отыскать хорошее дерево, крепкое и ровное, и обязательно попросить Духов Леса, чтобы они разрешили его взять, а то лодка быстро сгниет. Но это только начало. Поваленное дерево должно высохнуть. Сохнет оно долго, и я в это время вырезаю для будущей лодки весла. На это обычно уходит зима. Весной я начинаю обрабатывать колоду. Сначала нужно придать ей подходящую форму. Это дело непростое и требует много времени. Хорошо, если успею до холодов. А если нет, приходится снова ждать тепла. И тогда начинается самое главное и самое трудное - наступает пора долбить колоду, чтобы из нее получилась настоящая лодка, легкая, прочная, с тонкими бортами. Приходится снимать дерево очень маленькими кусочками или тоненькими слоями, чтобы не повредить, не испортить дерево. А когда все сделано, предстоит еще обратится к Духам Воды, чтобы они позволили лодке плавать. Не договоришься с ними - считай, зря трудился...

Мастер, казалось, мог говорить о своем ремесле дни и ночи напролет. Гость вежливо слушал его, но взгляд Ниуна рассеяно блуждал по бревенчатым стенам, по закопченному потолку, все чаще останавливаясь на закрытой миске. Он устал и уже хотел есть, а хозяин, забыв обо всем на свете, все говорил и говорил, рассказывая, как любит ходить по лесу в поисках подходящего дерева, почему не всякая древесины годится для его дела, как надо затачивать долото (вот как, оказывается, назывался тот брусок в его руках), как правильно вырезать молоток, необходимый доя работы... вдруг Вокнан резко замолчал, а затем, ударив себя по лбу, воскликнул:

—　Совсем я заболтался! Да ты садись, вон лавка. Я сейчас покормлю тебя. Я недавно закончил лодку, и мне принесли и мяса, и рыбы, а соседка испекла свежих лепешек. Замечательно они у нее получаются. Перекусим, а ты мне расскажешь о себе.

Ниун кивнул, обрадованный, бросил на пол свой дорожный мешок, который, пока хозяин разглагольствовал, держал в руках, и тяжело опустился на деревянную скамью. Хозяин не обманул, и вскоре на столе появилась всевозможная снедь. Ниун, с удовольствием пережевывая свежайшую рыбу, запеченную на угольях, поведал Вокнану свою историю. Тот сочувственно кивал, не перебивая, а когда гость замолчал, спросил:

—　Может, все-таки останешься у меня? Мое ремесло ничуть не хуже кузнечного дела.

—　Не хуже. Но зов предков не заглушишь просто так, потому что он надоел. Им нельзя отказывать. Я не могу прекратить свои поиски.