Когда явились остальные, одна доска уже валялась в стороне, другая держалась на последнем гвозде, с пронзительным визгом уступившем, наконец, стали. Рабириец, взламывавший дверь, ударил ногой в створку. Тяжелая дубовая пластина рухнула внутрь. Перед распахнувшимся темным проемом, из которого повеяло скопившейся пылью, ароматом высушенной на солнце мяты и чем-то приторно-сладким, визитеры заколебались, оглядываясь на своего вожака.
– Ну, чего ждете? Моего благословения? – бросил тот с ленивой угрозой в голосе, присаживаясь на нагретые солнцем камни ограды. – Ищите, что вам велено. Найдете, позовите меня. Да не хватайте эту штуку руками, ежели руки дороги.
Лазутчики один за другим скрылись в недрах дома. Внутри что-то с грохотом упало, заставив лошадей встревожено застричь ушами. По ступенькам пронесся быстрый топот, заглушенный стенами голос вопросительно окликнул сотоварищей. Хлопнуло открывшееся наверху окно, кто-то с натянутым смешком посетовал, что в доме так темно – хоть перекидывайся летучей мышью. Внезапно из двери высунулась голова старшего из разведчиков, крикнувшего:
– Там кого-то прикончили! На втором этаже весь пол залит кровью, и…
Он не договорил – тишина лесного поселка огласилась пронзительным протяжным воплем, заставившим рабирийца ринуться внутрь, выкрикивая неразборчивые приказания. Предводитель в диковинной короне не двинулся с места.
Все-таки я почти утвержденный в своем праве Князь Забытых Лесов, думал Блейри да Греттайро, слушая крики и шумную возню внутри святилища и отрешенно жмурясь на теплое полуденное солнце. Несообразно мне вздрагивать от каждого шороха. Управятся ребята втроем, надеюсь… а коли не управятся, так им и четвертый не поможет. Интересно бы знать, размышлял он, что там творится? Если сами виноваты – не жалуйтесь, будто вас не предупреждали. А вот ежели Хранитель умолчал о чем-нибудь этаком… Не завидую я тогда Хранителю, лениво усмехнулся Князь. То-то обрадуется Раона.
Вопли притихли, превратившись в тонкий скулеж. В дверном проеме возникла шатающаяся фигура, кубарем скатилась с крыльца и бросилась прямиком к журчавшему в камнях прозрачному ручейку. Один из разведчиков, самый молодой из пятерых – глаза, белые от боли, распахнуты в пол-лица. Дрожа всем телом и подвывая, парень сунул обе руки в ледяную воду.
– Ага, – насмешливо сказал Князь, поднимаясь. – Отыскали, значит. Я что говорил насчет рук? Ну и как оно?
– Б-больно, – простонал мальчишка, стуча зубами. Прямо на глазах кожа от кончиков пальцев до локтей у него съеживалась и отваливалась лохмотьями, обнажая красное мертвое мясо. Хорошо, если ограничится только кожей, подумал Блейри – без всякой, впрочем, жалости. – Я только п-поднять… В сундук п-положить… Он в угол закатился…
Он говорил что-то еще, но дальнейшая судьба бедолаги уже ничуть не интересовала Блейри да Греттайро, потому что из недр общинного дома вывалились остальные двое. Кряхтя и отдуваясь, они тащили за фигурные ручки небольшой с виду, но кажущийся чрезвычайно тяжелым сундучок, отлитый из бронзы и украшенный фигурками зверей. Находку установили перед Блейри, и старшина лазутчиков картинным плавным движением откинул крышку.
Содержимое ларца выглядело до крайности загадочно – меж обтянутых серебристым бархатом стенок возлежал матово-черный шар размерами чуть меньше ядра для осадной катапульты. Беспечный солнечный зайчик, отразившись от поверхности ручейка, коснулся круглого черного бока – и исчез, словно впитавшись в гладкий металл. Блейри да Греттайро, новоявленный Князь Забытых Лесов, склонился ближе, придерживая на лбу ставшую вдруг очень тяжелой корону. На мгновение вспыхнула безумная надежда – если он и есть Избранный, если и вправду… – но проклятый шар шевельнулся на своем бархатном ложе и еле заметно подался вверх, наливаясь зловещим нутряным багрянцем.
Боль была жуткая – словно в череп разом вогнали дюжину раскаленных добела гвоздей. С коротким воплем Блейри рванул с головы княжеский венец, ухитрившись другой рукой захлопнуть бронзовую крышку. Изнутри сундука он ощутил мягкий требовательный толчок. Но Алдрен уже просовывал дужку замка в скобу трясущимися руками, его подчиненный пялился на ящик в немом испуге, да у ручья тихо причитал покалеченный.
– О том, что здесь видели – никому ни слова, – сказал Блейри, покачнувшись. В ушах звенело, собственный голос и стоны ошпаренного парня доносились словно сквозь толстое одеяло. Корона Рабиров блестела в траве, да Греттайро с трудом заставил себя ее подобрать. – Кто проболтается – шкуру спущу живьем. Вы меня знаете. Заприте сундук покрепче и навьючьте на коня. Пора убираться отсюда, во имя Темного Творения.
Читать дальше