Роберт Хайнлайн - Астронавт Джонс. Время для звезд (сборник) [litres]

Одной из целей визита в Сведенборг (Швеция) была попытка взять на усыновление ребенка. По американским законам Роберт Хайнлайн был слишком стар, чтобы получить на это разрешение (в 1955-м ему стукнуло сорок восемь), единственной возможностью было усыновление по законам другого государства. Но в конце концов Боб и Джинни отказались от этого шага. Наверняка это было взвешенное, но вряд ли радостное решение. Все-таки мысленным идеалом Хайнлайна была многодетная семья – хотя бы такая, в которой родился он сам. И мы видим эти многолюдные семьи в его романах, в экстремуме они подменяют собой (или подминают собой) весь наличный социум – как семья Лазаруса Лонга, например («Дети Мафусаила», «Достаточно времени для любви, или Жизни Лазаруса Лонга» и др.).

Когда встал вопрос о сюжете нового романа для «Scribner’s», Джинни вновь предложила написать о близнецах (предыдущий заход в тему был с «Беспокойными Стоунами», но близнецы Кастор и Поллукс вышли практически идентичными, и с литературной точки зрения от них только двоилось в глазах). Эта тема постоянно будоражила воображение Вирджинии, ей нравились дети, ей нравились близнецы; в конце концов, она сама бы хотела иметь сестру-близнеца. Хайнлайн согласился (видимо, с идеями у него было совсем туго), но тема близнецов оставалась в подвешенном состоянии, пока ее естественным лингвистическим образом не притянул к себе «парадокс близнецов». Ну, вы, наверное, знаете – «один улетел на ракете, второй прозябал на планете, вот первый вернулся домой – а братец совсем седой…» Уравнения преобразования времени Лоренца и формула Эйнштейна составили научный костяк нового романа «The Star Clock» («Звездные часы»). Другой вариант названия звучал как «Dr. Einstein’s Clock» («Часы доктора Эйнштейна»).

Основной темой, щекочущей воображение, должно было стать постепенное культурное расхождение (бикини) между обитателями звездного корабля и их соплеменниками, оставшимися на Земле. Постепенно начал вырисовываться сюжет и персонажи… Но «Часы доктора Эйнштейна» внезапно остановились. Хайнлайн переключился на тему телепатии, и тема культурного дрейфа (бикини) отошла на дальний задний план.

Телепатия в романе появилась неслучайно. Вторая жена Хайнлайна, Леслин, немного баловалась магией (только белой, никаких призывов темных сил и некромантии), и опыты дальней телепатической связи были в их семье обычным делом. Так что темы уфологии, реинкарнации, левитации и прочая прокопенковщина всегда интересовали Хайнлайна – он редко априори отметал какие-то вещи, предварительно старался ознакомиться с материалом и только после выносил (или не выносил) свой вердикт. Скрибнеровский цикл и смежные с ним взрослые романы, если читать их в хронологической последовательности, могут создать ложное впечатление о том, что в 50-х Хайнлайн превратился в упертого научного фантаста с учебником физики под мышкой и логарифмической линейкой в руках. Но в действительности автор «Неприятной профессии Джонатана Хога», «Магии инкорпорейтед» и «Они» никуда не делся – он всегда был там, на месте, готовый в любой момент выскочить, как черт из коробочки, и всех напугать.

Телепатия существенно подвинула школьную физику в сторону – новая ключевая идея романа естественным образом потянула за собой психологию и – возможно, незаметно для автора – вытащила на страницы некоторые биографические отпечатки: у Боба в детстве и юности были не самые простые отношения с родителями и братьями-сестрами. Внутри многодетной семьи всякое бывает. Неравномерное распределение материнской любви или отцовской строгости может порождать причудливые фигуры в детском мировосприятии.

Во «Времени для звезд» Хайнлайн вновь намеревался выстроить роман взросления, с финальным возвращением к корням и выходом на новый виток спирали. Но проникшая в текст верхом на телепатии психология существенно изменила картину. Хайнлайн отошел от наработанных в бульваристике схематичных функциональных персонажей. Возможно, только что написанная от первого лица «Двойная звезда» побудила его отказаться от привычной бихевиористической модели (снаружи – скелет из слов и поступков, внутри – белое пятно, которое читатель мог раскрасить красками по своему вкусу). Писатель решил раскрыть перед читателем внутреннее содержание своего героя и попытаться разобраться, «как птичка устроена». Это очень мощный и рискованный шаг – отказ от наработанной формулы успеха. Шаг явно не был предназначен для детской аудитории; скорее всего, Хайнлайн пытался доказать себе самому – и еще, возможно, коллегам-критикам, – что способен решать и такие задачи. Разумеется, психология ему нужна не как самоцель – все, что он делает, подчинено вполне конкретным прикладным задачам. В данном случае Хайнлайн усложняет свою обычную задачу тем, что вводит героя с недостатками – не теми, классическими, которые Паншин называет «недостатком компетенции», т. е. наивностью или неосведомленностью, обычными для детских персонажей, а с вполне серьезными психологическими недостатками.