Сергей Джевага - Тотем Козерога

старики, таинственные Взрослые. Теперь свободно общаюсь с людьми на

десять-двадцать лет старше и не чувствую разницы.

— И тебе привет, Вань, — ответил я. Только сейчас понял, что говорить довольно

трудно. Губы распухли — хорошо треснулся о дерево. — Так плохо выгляжу?

— Отвратительно, — признал он с детской серьезностью. — Бабушке Маше на глаза не

попадайтесь. А то опять позвонит в милицию, представится анонимом и будет

ябедничать.

— Постараюсь, — кивнул я.

Баба Маша — пожалуй, самая вредная из всех подъездных старушек. Худенькая и

мелкая, но злющая как Цербер. Везде сует свой длинный нос, каким-то невероятным

образом пронюхивает о происшествиях в районе. Подозреваю — на каждого жильца в

доме у нее заведено отдельное досье. Совершенно невозможно что-то сделать

втайне. Приведешь подругу, устроишь сабантуй с друзьями или затеешь ремонт — а

утром становится достоянием общественности, то есть остальных старушек. А уж те

разнесут весть на весь город. И не дай бог, кто-то будет шуметь в неположенное

время или бросит окурок на балкон бабы Маши. Заклюет и затравит.

— Вань, скажи честно — оно тебе надо? — спросил я.

— Что именно? — не понял парень.

— Ну, все это, — я кивнул на полосатые гетры и неопределенно покрутил пальцем в

воздухе. — Детство же…

— Не детство! — обиделся Ванька и насупился. — Быть Эмо — круто! И если вы

думаете, будто мы бездарные плаксы, то ошибаетесь. У нас своя философия.

— Эмоциональная? — хмыкнул я.

— Конечно, — согласился паренек.

— Тогда зачем цветастые шмотки? — спросил я. — Можно быть эмоциональным и без…

амуниции. Я вот, например махровый рокер. Но косуху не ношу, цепями не бренчу.

— А как люди будут отличать? — удивился Ванька.

— Хм… действительно, — признал я. — Но взрослому человеку важно внутреннее

отличие, а не внешнее. Главное как ты себя ощущаешь, а не как одеваешься. К тому

же только слабые сбиваются в стаи. Сильный — всегда одиночка.

Парень нахмурился и почесал затылок. Оглянулся на друзей, задумался. Но лицо тут

же просветлело, в глазах забрезжила радость догадки.

— Дядь, Саш, а я еще не взрослый, мне можно, — с гордостью произнес он.

Я глянул на еще детское открытое лицо с неумело наложенной черной косметикой.

Вспыхнула мысль: «Не зря… Почему плодятся различные течения андеграунда? В

правильную и воспитанную советскую эпоху прижился грязный и матюгливый Панк. Еще

раньше в ответ на всеобщую жестокость и милитаризацию появились обкуренные и

патлатые добряки-хиппи. Девизом стало непробиваемое: Мир, братья! И десятки

тысяч вполне взрослых людей верили и жили идеей. Сейчас течения обмельчали и

впали в детство. В контраст розовой гламурности и блондинистости возникла

готика. А поголовной бесчувственности — ЭМОциональность. Быть может андеграунд и

есть тот тревожный звоночек, признак определенной болезни в обществе? С другой

стороны люди всегда будут стремиться выделиться, стать в оппозицию принятым

нормам и правилам. Там где есть свет, будет тень…»

— Неоспоримый аргумент, — сдался я и криво улыбнулся. — Ладно, мучайтесь дальше.

А я пойду… Да, кстати… Ребят, вы разве не знаете, что Эмо — это готы которых

родители не пустили на кладбище?

Глаза Ваньки округлились. Остальные подростки синхронно подняли головы и с

изумлением посмотрели на меня. Взгляды ошеломленные, рты приоткрыты. Я не стал

дожидаться, пока что-то скажут, иначе придется объяснять и доказывать. А не

хотелось бы… брякнул лишь из хулиганистого желания оставить последнее слово за

собой. Развернулся и пошел по лестнице. На середине пролета нагнал голос

мальчугана:

— Дядь, Саш! Вы кого-то защищали?

Я обернулся и беззастенчиво соврал:

— Прекрасную даму, Вань. Не все бэтмэны, что в плащи и маски рядятся…

Парень кивнул и махнул рукой. Я свернул и поднялся выше, оказался перед дверью

своей квартиры. Старенькая и потрепанная, обитая черным кожзаменителем. На фоне

соседских смотрелась отголоском далекой советской эпохи. Сейчас ставят стальные,

с множеством степей защиты, хитрыми замками, иногда электронными. Хотя для

воров-домушников все равно, что взламывать. Одинаково легко вскрывают и те и

другие…

Я пошарил в кармане. Ключи, слава богу, не потерял. Иначе пришлось терзать

звонок, а потом объяснять соседям, что к чему.

В прихожей темно и тихо. Ребята спали. Я протиснулся в квартиру, прикрыл дверь и