Гай Орловский: Слуга Жнеца [СИ]

– Что я тебе плохого сделал? Ему оленей предлагаю, а он на меня вся заботы и тяготы свалить вздумал.

Теонард вздохнул.

– Понимаю. И когда Главу выбирали понимал. Ну, может не совсем, но догадывался. Потому и предложил тебя, а ты, выходит, еще раньше догадался.

– Если много власти, – проговорил Лотер, глядя на арбалетчика слишком мудрым для ворга взглядом, – то ответственности в два, а то и три раза больше. А мы, ворги, народ вольный.

Плечи Теонард поникли, он сразу как-то осунулся, будто не неделю, а сотню лет несет тяжкое бремя.

Птицы у стены встрепенулись и заурчали, одна даже попыталась взлететь, но стукнулась о решетку и бухнулась на пол. Тут же вспорхнула на жердь, словно ничего не было, и присоединилась к голубиному хору.

Ворг пошевелил ушами, повернувшись одной стороной к выходу. Пару секунд так сидел, потом сказал:

– Ты давай, воспрянь. Глава ты или где? Никто не должен знать, как тебе непросто. Иди, умойся, а лучше – помойся. А то вид, как у меня после недели беготни по болотам. А я к Страгу сбегаю.

Теонард вытер лицо и уставился на ладонь, надеясь разглядеть грязь и пыль.

– Что, – произнес он. – Совсем плох?

Лотер глянул на него, покривился.

– Да не совсем, но помыться надо. Это даже я, ворг, тебе говорю. Иди-иди, а потом выходи встречать дорогих гостей.

Закатное небо расплескало оранжевые краски, солнце медленно погружается в тучи, что значит – завтра будет ветрено. Зато сейчас природа спешит показать все оттенки багрового, красного и оранжевого, словно это последний в мире закат.

Со своего прекрасного Дерева, Каонэль видела, как ворг скрылся в башне Теонарда, как, спустя некоторое время вышел из нее и помчался к замку Страга, будто за ним гонится орда мертвяков.

Идеальные брови сдвинулись. Накинув капюшон, эльфийка отошла от резного окна, которое скорее дупло, украшенное плющом и светлячками. Когда загадывала резиденцию, все детали были продуманы с эолумской точностью. Несмотря на отсутствие видимых связей с солнечными, Каонэль умудрилась построить идеальное жилище для любого эльфа.

Покои получились сказочными – ветвистые колонны, плетеные арки, мерцающие матовым светом в полумраке. В середине широкое ложе с простынями из паучьего шелка, а над ним стайка крошечных светлячков с синими брюшками.

Каонэль вышла из комнаты в темноту коридора и двинулась по извилистым анфиладам вверх.

Стены с потолком заплел плющ и корни, между ними скопились голубые и желтые огоньки. Время от времени они переползают целыми группами, и анфилады переливаются таинственным светом.

Поднявшись на верхний ярус, серая сделала еще несколько поворотов и остановилась у резной двери с изображением распустившейся лилии.

Она постучала.

– Эвриала? Ты здесь?

За дверью послышался шорох, что-то глухо стукнуло и покатилось по полу. Спустя несколько секунд возни, раздался мягкий, словно пуховая подушка, голос.

– Да, заходи.

Каонэль толкнула дверь, та бесшумно отворилась и брови эльфийки медленно всползли на лоб.

Все комната, которую серая так старательно украшала в мечтах, а потом воплощала с помощью Талисмана, заставлена котелками, мисками, плошками разного размера и высоты.

В середине, склонившись над пузырящейся похлебкой, стоит горгона.

Крылья аккуратно сложены за спиной и почти незаметны, передник забрызган зеленым, из прически выбились черные пряди и падают на глаза. Эвриала помешивает длинной ложкой, лицо скорбное, будто на поминках.

Она подняла взгляд на эльфийку и сообщила:

– Все утро пытаюсь найти идеальное сочетание. Уже по крупинке взвешиваю, а все равно, то пересолю, то переперчу.

Каонэль еще раз оглядела комнату, которая превратилась в кухню, и ответила:

– Говорят, если много соли кладешь, значит, влюбилась.

– В кого? – изумилась горгона, округлив глаза.

Эльфийка пожала плечами, проговорила:

– Не знаю. Наверное, в Теонарда. В него положено влюбляться, он ведь Глава. Но я бы посоветовала ворга, он хоть и не главный Хранитель, зато сильный и смелый. Или, на крайний случай, Страга. Хотя тебе, наверное, ближе птеринг?

Горгона быстро проговорила:

– Теонард тоже сильный.

И тут же спохватилась, белоснежные щеки запунцовели, как вечернее солнце в тучах. Эльфийка хмыкнула, но сделала вид, что очень увлечена булькающим варевом в котелке.

Она осторожно заглянула и тут же отпрыгнула, когда горячая капля выстрелила вверх.