Ингрид Самбарус - Дворец Тысячи Комнат

— Почему бы в таком случае не провести эти ваши церемонии где-нибудь в другом месте? — поинтересовался простодушный варвар. — Если нет золотой посуды — едят из глиняной! И почему вы все время шепчете?

— Сотворить все, что требуется вне стен дворца совершенно невозможно, господин Конан, совершенно невозможно. Помимо всех исключительно важных причин имеется особо значимая. В лазурном зале хранится бирюзовая корона, выточенная из одного куска. Как вам без сомнения известно, этот изумительный камень родился из костей умерших от любви. Бирюзовая корона когда-то была черепом лазурного единорога, который увидел прекрасную Арброзию… Все эти дни корону должен носить старший из представителей королевского дома. Это своего рода благословение и ниспослание мудрости в государственных делах на весь год.

— Да что вы шипите как заморанский уж на змеиной свадьбе? — возвысил голос северянин, который продолжал пребывать не в самом лучшем расположении духа.

— Умоляю вас, тише! Воды этого озера таят в себе немало опасностей. После гибели королевского мага никто не может усмирить созданий, обитающих в его глубине и не позволяющих приблизиться к острову никому, кто бы не владел особым секретом.

— Подождите, вы хотите сказать, что мы плывем на свой страх и риск?

— Увы, это так, а еще уповая на милость богов. Совершенно верно, мы в большой опасности, но государственные интересы значат гораздо больше, чем жизнь кого-то из нас. Что же касается вас, господин Конан, то вознаграждение должно послужить для вас достаточным доводом, чтобы идти на некоторый риск… Будем надеяться, что нам удастся проплыть, не потревожив Живую Нить. Это поистине ужасное существо, созданное магией, от него никто еще не смог спастись… О боги, нет!

Не успел он договорить, как из прозрачной глубины в облаках брызг взметнулось нечто напоминающее веревку. Но эта веревка в отличие от всех прочих была оснащена множеством мелких без сомнения острых коготков и отвратительных ярко-алых присосок. Тугая петля моментально обхватила плечи одного из стражей и рванула его прочь. Его соседи, которые схватили своего товарища, удерживая его в лодке, не намного помогли; острые коготки впились в тело несчастного, а присоски начали свою омерзительную работу. Короткие причудливо изогнутые мечи, одним из которых на глазах Конана незадолго до того перерубили шелковый платок, плавающий по поверхности дворцового прудика, не могли причинить кошмарному пришельцу никакого вреда.

Варвар молниеносно выхватил меч, все время путешествия праздно пролежавший в ножнах и одним прыжком преодолел расстояние в несколько шагов. Оружие, выкованное из стали древних атлантов, за несколько мгновений превратило кровожадную веревку во множество отчаянно извивающихся обрубков.

Едва путешественники с облегчением вздохнули, как с другой стороны лодки начало подниматься что-то похожее на громадный клубок тины. Правда, с небольшой разницей — у этого клубка имелось множество круглых выпученных глаз, с ненавистью взирающих на людей и широкая пасть с зубами, похожими на изогнутые иглы. Под взглядом непонятного существа все тут же замерли, не чувствуя себя в силах даже пошевелиться. Все, но только не Конан, которому за свою жизнь случалось бывать и в более опасных переделках. Не теряя времени, он схватил одного из стражей и подставил под солнечные лучи золотую пластину, нашитую спереди на его доспехи. Луч отразился от полированной поверхности, упал на подводное чудовище и сразу же на месте одного из его глаз задымилась глубокая дыра. С пронзительным визгом, от которого у всех присутствующих заложило уши, чудовище скрылось в озере.

Дальнейший путь к острову прошел благополучно и путешественники уже начали надеяться, что самые большие опасности остались позади. Но когда лодка оказалась на прибрежном мелководье и до берега, казалось, было подать рукой, прямо под самым днищем что-то зашевелилось. Из воды поднялось множество тоненьких стебельков, которые, стремительно удлиняясь, начали проворно оплетать лодку и всех, кто там находился. Острое железо с легкостью могло с ними справиться, но на месте каждого срезанного стебелька тут же вырастало не менее десятка. Стражи, в панике выпрыгнувшие за борт, отчаянно крича, барахтались, пытаясь выбраться из живой сети, которая тянула их под воду, прижимая к самому дну. Лишь двое сохранили присутствие духа — Конан и придворный советник Мохсендар. Не сговариваясь, они одновременно поставили под солнечные лучи один — полированную золотую пластинку, другой — один из валявшихся в лодке щитов и сделали так, чтобы светящееся пятно упало в самую гущу оживших водорослей. От хищных растений повалили клубы бледно-зеленого пара и часть из них завяла, превратившись в подобие грязно-коричневой губки, безвольно колыхающейся на поверхности воды. Те из стебельков, которых не коснулся губительный огонь, попрятались под воду так же неожиданно, как и появились.