Пол Пауэрс - Властители Шема. Канун Единства

А не выпить за подобную встречу было бы крайне нехорошей приметой. А зачем нам дурные предзнаменования в самом начале пути? Вот они и выпили. А потом добавили — уже за будущие встречи. И еще. А потом пели песни. А уже совсем потом кто-то из молодых офицеров затеял состязание на мечах — тут уж и Конан не утерпел.

Короче, погуляли хорошо. До сих пор в голове гудит и плечи ноют! Как после такого не заснуть на непривычно мягких подушках под мерное поскрипывание деревянных колес?..

И вот там-то, на самой грани яви и сна, и посетила его впервые эта странная мысль.

«За кого они меня принимают?..»

Утомленный бессонной ночью и укачанный мерным неторопливым движением, он не видел, как в неплотно затянутое шторкой окошко королевской повозки заглянул один из шемитов, присланных в качестве эскорта. Стражник довольно долго ехал рядом с каретой, посматривая на спящего короля.

Шемита окликнул кто-то из сородичей. Тот вздрогнул и бросил вороватый взгляд внутрь кареты, словно опасаясь быть застигнутым за не слишком достойным поведением. Но король не проснулся. Стражник улыбнулся в бороду и успокоенно отъехал к своим.

Он увидел все, что хотел.

— Да за кого они меня принимают?!

Пришедшую вчера в полусне мысль Конан высказал вслух уже к вечеру следующего дня, увидев паланкин. Хоть он буркнул это и негромко, но все же стоявший рядом Квентий услышал, сделал большие глаза и усмехнулся.

Понимать своего командира малой стражи Конан давно уже научился без лишних слов. Вот и сейчас было ясно, что Квентий советует во всем подчиняться местным обычаям — негоже гостям устанавливать свой порядок в доме хозяев.

Паланкин Конану подали для того, чтобы облегчить преодоление последней пары сотен шагов от кареты до дворцовой залы. Конан совсем было уже собирался вспылить и как следует отдубасить носильщиков, но иод осуждающим взглядом начальника малой стражи делать этого не стал.

«Ты не дома, — говорил ему этот взгляд, — здесь свои правила. И, если Зиллах желает оказать своему гостю подобную честь — верхом неблагодарности будет от нее отказаться».

Конан буркнул что-то неразборчивое, зло сощурил глаза и полез в паланкин.

Его настроение еще больше ухудшилось, когда несколько позже он обратил внимание на то, что из всех присутствующих коронованных особ подобного рода честь оказана была лишь ему одному.

Он начал догадываться.

А во время последовавшей полуденной трапезы догадка его получила весьма неприятное подтверждение…

— Он стар. Шестьдесят четыре зимы — возраст более чем почтенный.

Два человека стояли на верхней галерее пиршественного зала, глядя вниз.

Во время пиров на этой галерее располагались лучники или музыканты — в зависимости от того, с кем именно пировали хозяева замка, и в чьих услугах они на данный момент нуждались больше.

Один из наблюдателей, тот, что постройнее и помоложе, был в чешуйчатых доспехах стражника.

Второй, более крупный и представительный в ханди — шемском повседневном платье. На голове его красовался кидарис — войлочный колпак, украшенный золотыми пластинками. Оба они смотрели вниз, на освещенный неверным пляшущим светом факелов пиршественный стол и сидящих за ним людей. Вернее — на одного человека.

Этот человек действительно стоил, чтобы на него посмотреть. Он был огромен. Отсюда, сверху, казалось, что он, как минимум, раза в два шире любого другого из сидящих в зале людей. И на голову выше.

— Он выглядит достаточно крепким для своих… преклонных лет, — с долей сомнения в голосе возразил собеседнику человек в ханди. — Не ошибись, Айзах, выдавая желаемое за действительное. Все-таки перед нами живая легенда Закатных стран.

— Он стар! — повторил раздраженно стражник. — Да, когда-то этот человек был легендой… Но сейчас его не стоит принимать всерьез.

— Он сумел захватить и удержать трон великой державы — а ты говоришь, что его не стоит принимать всерьез?

— Он стар и слаб. Даже легенды ветшают. Вчера эта развалина проспала весь день в карете, я это видел собственными глазами! Он старик, Закарис. Просто старик.

Тот, кого назвали Закарисом, все еще сомневаясь, качнул головой в колпаке:

— Посмотри внимательней. Киммериец отнюдь не выглядит стариком.

— Взгляни получше, Закарис! Он сед! Не носит меча! Да что там меч — сам по лестнице подняться не может! Ему выделили четырех носильщиков — и это внутри дворца! Пусть варвар и не выглядит стариком, но это оболочка, внутри же — высохший прах!