Энтони Белл: Бремя чужих судеб

Большой Купец резко поднялся, взмахнул руками, делая вид, будто приглаживает бороду, и маленький отравленный кинжал, спрятанный в рукаве его широкого халата, незаметно скользнул ему в ладонь. Он и сам не смог бы определить, что его вдруг встревожило, но внезапно этот голубоглазый гигант с гривой черных волос перестал внушать ему доверие. А все, что было не по нраву Аммали, если речь шла о партнерах, быстро принимало неподвижные черты бездыханного трупа.

– Мне говорили, что ты не раз посещал дворец в поисках драгоценных находок, и удача никогда еще не покидала тебя? – поинтересовался он, стремясь рассеять внимание собеседника.

– Моя удача целиком зависит от размеров твоей щедрости, – с иронией заметил Конан, от зорких глаз, которого, не укрылось ни одно из действий Аммали. – Так что не ошибись с размером причитающегося мне золота, Большой Купец.

Аммали внимательно выслушал ответ, глядя при этом в упор на безмятежно сидевшего перед ним варвара. Киммериец беспокоил его все больше и больше. Но, так ни на что и не решившись чеканщик только кивнув головой и сказал:

– Триста золотых сейчас и столько же после дела.

Конан не любил торговаться, к тому же цифра показалась ему чересчур заманчивой для такого несложного заказа.

– Договорились, – сделав необходимую паузу, согласился киммериец.

Туго набитый мешочек с золотом упал на стол перед Конаном. В тот же самый миг светильники, расставленные по разным углам комнаты, ярко вспыхнули, в воздухе возникло странное золотистое свечение. Это свечение постепенно перешло в дым, из которого возникла фигура неизвестного человека.

Конан мгновенно вскочил, выхватывая меч. Так же быстро он сделал два шага назад и, чуть согнув ноги в коленях, принял боевую стойку.

Большой Купец выронил из рук бокал с вином и затравленно уставился на пришельца. Только редкостное самообладание позволило ему сохранить прежний, невозмутимый вид, хотя испуганно бегающие глаза выдавали его страх. Остатки вина быстро впитались в ковер, разбитый бокал валялся рядом. Делая вид, словно ничего не произошло, Аммали громко сглотнул слюну и, как ни в чем не бывало, произнес:

– О, уважаемый Стегали, какая большая честь для меня. Что привело тебя ко мне в столь поздний час?

Странный визитер, равнодушно взглянул на Большого Купца, и тоном, не терпящим никаких возражений, заявил:

– Аммали, ты немедленно отдашь мне шкатулки и назовешь имя того, кто тебя использует.

– Послушай, колдун, я не могу его выдать, – торопливо ответил бывший чеканщик. – Поскольку сам не знаю кто он такой.

– Как его зовут? – вновь требовательно прозвучал вопрос. От голоса повеяло могильным холодом.

– Не знаю, – пытаясь выглядеть уверенным, сказал Аммали.

– Тогда тебе необходимо знать другое, – прошелестел тихий мертвенный голос. – Что секунды твоей жизни сочтены. Их осталось ровно столько, чтобы прозвучал твой ответ.

– Прошу тебя, Стегали, не убивай меня, я расскажу тебе все, что только пожелаешь. – Испуганно взмолился Аммали.

Красные глаза Стегали метнули кровавый огонь.

– Даю тебе щепотку времени, старый мошенник, и больше не пытайся меня обманывать, иначе я сотру тебя в порошок вместе с твоей незамысловатой конурой.

В душе тучного чеканщика боролись противоречивые чувства, но в мыслях не было и тени желания обманывать незвано явившегося колдуна. Да к тому же, при всем желании – это было ему явно не по силам.

– Я жду… – жестко произнес Стегали, и в глубине его красных глаз зажегся мрачный огонь. – Мое терпение на исходе.

Безопасность Большого Купца была под угрозой. Но во имя Митры, в этом мире есть множество путей сохранить себе жизнь при любых обстоятельствах, причем такие, которые не таят угрозы мучительной пытки или быстрой смерти. Один из таких путей – это живо рассказать все как есть, не скрывая ни капли правды.

– Что мне делать? – обратился Большой Купец к застывшему, словно изваяние Конану.

– Это зависит от твоей преданности тому, кому ты служишь, чеканщик, – не сводя глаз с колдуна, угрюмо произнес Конан. Весь он был собран и готов в любой момент защищаться. Облик киммерийца недвусмысленно говорил, что в случае нападения, он никому не позволит убить себя, словно покорную свинью или барана, а скорее наоборот, постарается продать свою жизнь, как можно дороже.

– Ну что ж, тогда у меня нет выбора, – только и произнес Аммали. – Эти шкатулки должны быть переданы главному визирю.