Роланд Грин - Волшебный туман

Теперь ему захотелось посмотреть на своего пленника. Киммериец надеялся, что никто не попытается убить его, пока он это делает.

Конан схватил упавшего за лодыжки и взвалил на спину. Крик в ночи усилился, а потом стал еще сильнее, пока, казалось, весь мир не превратился в Хаос жуткого воя, вещавшего о гибели богов или даже самой Вселенной.

Повелительница Туманов впервые за много лет бежала по тропе. Она с облегчением обнаружила, что не страдает одышкой и ноги у нее все еще здоровые.

А возможно, дело было в том, что она предусмотрительно надела крепкую обувь, тунику и штаны, позаимствованные у одного из слуг. Сидели они на ней не самым лучшим образом, но она чувствовала, что защитив кожу от холодного ветра, а босые ноги — от камней, она сильно сократит время путешествия.

Конечно, когда придет время пустить в ход магию, было бы неплохо сбросить всю одежду. Сейчас же ее никто не принял бы за Повелительницу Туманов, а возможно, даже за женщину, так как одежды были достаточно просторными, чтобы изменить ее облик. В неестественном свете расползавшегося по долине Тумана даже ее жезл мог показаться пастушьим посохом или тростью носильщика.

Кроме того, лишь человек с хорошо развитым воображением мог представить Повелительницу несущейся в столь грубой одежде. Колдунья не сомневалась, что среди жителей долины, которые далеко не все были глупы, острые умы найдутся. Но она сомневалась, что у них сейчас есть время рассматривать какую-то деву.

Колдунья сама не смогла назвать себя не обеспокоенной. На бегу по тропе к Пещере Туманов она успокаивала себя, читая старые заклинания. Туман начал питаться по собственной воле, и распространявшийся по долине голубой свет пугал и тех, кто знал, что он означает, и тех, кто этого не знал. Чем больше жителей долины окажется охваченными страхом, тем больше они станут метаться по долине, как испуганные курицы, не думая о собственной безопасности.

Правда, нельзя сказать, что они могли с легкостью защититься от Тумана. Скольким мужчинам и женщинам предстояло сегодня умереть! И ведь каждая смерть будет подпитывать Туман жизненным духом, делая его способным отыскать следующую жертву. Сегодня Повелительница не стала бы употреблять слово жертвоприношение. Она начинала думать, что ей и вообще не следовало всего этого затевать. По крайней мере, местные жители могли бежать к выходу из долины. Магия привязывала Туман к скалам долины, магия, восходящая к временам Ахерона. Колдовской Туман не мог покинуть долину до тех пор, пока не пожрет намного больше жизненного духа, чем ему пока что удалось найти.

То, что Повелительница создала при помощи своей магии, она же может и уничтожить. Этим она, возможно, заслужит более доброе суждение о себе со стороны Махбараса, который был таким, каким был… Она не хотела даже пытаться подобрать слова для его описания. Со временем, когда они поживут вместе во внешнем мире, она — женой солдата, а он — солдатом Хаурана, один из них, может быть, и найдет такие слова.

Но это будет не сегодня.

Чтобы применить нужные заклинания с надлежащей силой, колдунье требовалось быть поближе к Оку Тумана, и поэтому она ускорила шаг. На ходу она мысленно взывала к разуму всех, мимо кого пробегала, и надеялась, что ее зов дойдет до всех, находящихся в пределах ее видимости.

«Бегите из долины! Бегите из долины! Бегите к воротам и прячьтесь за ними! В долине смерть, а за воротами — надежда!»

Колдунья мысленно все время повторяла это, и несколько прохожих обернулись и стали оглядываться по сторонам, словно ища источник сообщения, которое, казалось, появилось в их голове само собой. Повелительница чуть не рассмеялась. Это был еще один способ остаться неузнанной — мысленный призыв означал отсутствие необходимости пользоваться своим чересчур известным голосом.

Конан теперь стоял спиной к куче камней. Не все из лучников остались в живых, но и живые, и погибшие посеяли гибель во вражеских рядах. Враги надвигались на Конана и его людей, но число их теперь уменьшилось вдвое.

Бетина пригнулась позади Фарада и Конана, рука ее сжимала кинжал, но глаза ничего не видели. С тех пор как началась битва, она не получала никаких посланий от Омиэлы. Ее сознание явно находилось где-то в другом месте.

Конан надеялся, что никто не заметит слабости Бетины и не ринется на нее. Для атакующих это закончилось бы кровавым поражением, но, возможно, привело бы к гибели девушки.