Кирилл Бенедиктов - Блокада-1 Охота на монстра

На островке действительно были вырыты землянки, под завязку набитые толом и артиллерийскими снарядами. Траншеи, ведущие к землянкам, были заминированы – Тарас использовал островок и как склад для взрывчатки, и как ловушку для врага. Пока айнзатцкоманда приходила в себя, подсчитывая убитых и раненых, партизаны подобрались к ним с тыла и открыли шквальный огонь из пулеметов. Агроном продал свою жизнь дорого. Тарас тогда пообещал себе, что, если доживет до победы, то обязательно добьется, чтобы агроному поставили в Пружанах памятник. Но теперь по всему выходило, что хлопотать о памятнике будет некому.

Майор Кошкин свалился им как снег на голову. Свалился буквально – его сбросили с парашютом с самолета, чудом прорвавшегося так глубоко за линию фронта. Красивый, статный, с круглым, всегда улыбающимся лицом, он вполне соответствовал своей фамилии. Был он, в сущности, неплохим парнем, что для особиста уже не так мало. Вот только Тарасу в отряде особист был нужен, как собаке пятая нога. Особенно с такими полномочиями, которые предъявил Кошкин.

– В Москве о вас знают, Тарас Иванович, – улыбаясь во все тридцать два зуба, сообщил майор. – И очень высоко ценят. Сам нарком внутренних дел товарищ Берия Лаврентий Павлович отметил успехи вверенного вам отряда в борьбе с фашистскими оккупантами. Можете гордиться!

«Было б чем», – мрачно подумал про себя Тарас, но вслух, разумеется, буркнул «Служу Советскому Союзу!». Все эти выверты были ему поперек горла – надо же, «вверенному вам отряду!». Кто его Тарасу вверял, когда он сам собирал его по крупицам? То, что в отряде не было комиссара, Кошкину не понравилось, но дураком майор не был, и настаивать на немедленном учреждении политотдела не стал. Однако намекнул, что с его, Кошкина, появлением в отряде появилась власть более высокая, чем сам Тарас.

– Меня же сюда не просто так прислали, Тарас Иваныч, – разливая привезенный из Москвы наркомовский спирт, втолковывал он партизанскому командиру. – Для вашего отряда имеется особое задание, государственной важности. Вы понимаете, конечно, что письменного приказа у меня с собой нет – если бы самолет сбили или я приземлился в расположении противника, такой приказ мог бы попасть в руки немцев. Так что придется вам поверить мне на слово.

– Посмотрим, – хмуро ответил Тарас. Проще всего было бы отвести майора к «окну» в трясине и без лишнего шума отправить кормить болотных гадов. Места глухие – до правды все равно никто не доищется. Но душегубство Тарасу претило. В конце концов, если в Москве действительно взяли на заметку его отряд, то рано или поздно сюда пришлют другого особиста. Не Кошкина, так Мышкина – хрен редьки не слаще. Поэтому он опрокинул стопку спирта и стал ждать, какую каверзу приготовил ему улыбчивый майор.

Каверза оказалась что надо.

– Вот здесь, – палец майора пополз по зелено-белой карте, – немцы всю зиму и весну вели строительство секретного военного объекта. Мы предполагаем, что речь идет о полевой ставке кого-то из высшего немецкого командования, не исключено, что самого Гитлера!

Тарас пригляделся. Аккуратно подстриженный ноготь Кошкина упирался в пустое зеленое пространство километрах в двадцати севернее Винницы.

– Вот здесь проходит шоссе Винница-Житомир, – объяснял между тем особист. – Здесь – железная дорога. Вот это – село Коло-Михайливка. Объект, который нас интересует, находится между ними.

– Знаю эти места, – неохотно сказал Тарас. – Туда немцы еще под Новый год столько сил подтянули, что комар не пролетит. На подлете собьют.

– Ну, а как ты думал, Тарас Иваныч? – майор дружелюбно подмигнул. – Если там сам Адольф засел?

– И что ты мне хочешь предложить, товарищ Кошкин? – без особого интереса спросил Тарас. Без особого – потому что и так догадывался, что услышит.

– Побеспокоить их надо. Прорваться к самой ставке, понимаю, тебе вряд ли удастся, но потрепать охранение – вполне. А лучше всего – взорвать электростанцию, она, судя по линии электропередач, должна находиться где-то тут. Быстро ударить – и отступить. Раствориться в лесах. Ясна задача?

Тарас угрюмо молчал. Задача была ясна – и так же ясно было то, что она совершенно невыполнима.

– На смерть посылаешь, майор, – проговорил он наконец. Кошкин удивился – или сделал вид.

– О тебе, Тарас Иваныч, в здешних краях легенды рассказывают, – сказал он укоризненно. – Герой, мол, бесстрашный человек. А ты, оказывается, хочешь жить вечно?