Керк Монро: Убийцы чудовищ

— Заинтересовался? — полноватый бритуниец средних лет, углядев возможного покупателя немедля подошел к варвару. — Выбираешь для скачек, для путешествия или?..

— Или, — подтвердил Конан, пристально осматривая живой товар. — Нужен выносливый молодой конь, желательно приученный к боевому порядку. Чтобы мог действовать в строю, не боялся громких звуков, знал основные команды принятые в кавалерии стран Заката. И чтоб посообразительнее, а не дубовая колода с копытами! Найдется?

— Смотри сам, — пожал плечами торговец. — Вон тот, соловый, попал ко мне из Пайрогии, раньше ходил в конных сотнях короля Эльдарана. Продали оттого, что по породе не подходит, масть неправильная, извольте видеть… Государевым конникам сплошь вороных да каурых подавай. Этих двоих купил у поиздержавшихся наемников — молодые, здоровенькие жеребцы. Или кобылок предпочитаешь? Они поспокойнее да понятливее. И подешевле.

— Увидим, — удовлетворенно проворчал Конан. — Я похожу, посмотрю?

Бритуниец вторично вздернул плечи. Отошел молча — зачем надоедать знающему покупателю?

Варвар никогда не был особым придирой, но выбирать добротный товар умел. Тем более, что от коня частенько зависит жизнь его владельца — уйти от погони или настигнуть врага на порченой или больной кляче ты не сумеешь. Бывших наемничьих коньков Конан отверг сразу — у одного расколото копыто, другой оказался глуховат: не реагировал на тихое посвистывание и даже на хлопок в ладоши. Соловый жеребец вроде бы всем был хорош, но киммерийцу не понравился за некоторой трусоватостью — стриг ушами и. приседал на задние ноги, когда подошел незнакомец. Уважающая себя лошадь обладает куда большим чувством собственного достоинства.

За полтора колокола варвар успел пренебречь почти тремя десятками скакунов самых разных мастей и характеров — первый некрасиво выглядит, второй излишне тощий, пятый злобен будто гарпия и кусается не хуже любого вампира, семнадцатый чересчур флегматичен.… Но, хоть убей, выбор делать придется. Оставаться без коня Конан не собирался — считай, то же самое, что ноги себе отрубить. А погуляв несколько дней на своих двоих или покатавшись на скакунах верных соратников-сподвижников, Конан уяснил, что ходить в пешем строю ему до крайности несподручно. Ремесло обязывает к быстрому передвижению.

— Ох, ты каков! — непроизвольно выдохнул варвар, обнаружив привязанного у самой даль ней коновязи гнедого. — Красавец.… Давай-ка познакомимся поближе!

Гнедой скосил глаз на человека, фыркнул, выражая спокойное презрение к двуногому, но осмотреть себя позволил без лишних выкрутасов — лягаться или пускать в ход зубы не пожелал. Классический образец гандерландской породы с примесями полуденных (скорее всего зингарских) кровей. Грудь мощная, шкура лоснится, в холке почти достигает роста киммерийца. Голова правильная, небольшая, грива коротко острижена, да и хвост подрезан. Держится с гордым хладнокровием — ни дать, ни взять, что твой герцог. Только бы гнедой не оказался собственным любимцем месьора торговца! Конан всегда доверял первому впечатлению и интуиции. Он сразу понял, что гнедой предназначен именно для него. Плевать, сколько за него запросят — денег у варвара сейчас было в избытке — не то что лошадь, дарфарского слона можно купить. Одна беда — разъезжать по Бритунии на элефанте несколько не с руки, обыватели не поймут.

— Продано, — холодно ответил бритуниец, когда Конан недвусмысленно дал понять, что собирается купить именно гнедого. — Это очень дорогая лошадь.

Сказав эти слова торговец окинул выразительным взглядом варвара, отнюдь не выглядевшего человеком, способным выложить большую сумму. И впрямь, Конан смотрелся простым и очень небогатым наёмником, родом, скорее всего, из Нордхейма — серая летняя рубаха с простенькой вышивкой, полосатые асирские штаны, стоптанные мягкие сапоги да скромный суконный плащ, схваченный на плече дешевой серебряной фибулой. Откуда у такого деньги? Да ниоткуда!

— Даю в полтора раза больше против прежнего, — самоуверенно заявил варвар. — Перекупаю. От старого покупателя отбрешешься и вернешь ему золото. Итак, сколько?

Торговец помолчал, пожевал губами, проникновенно уставился на странного нордлинга и, наконец, высказался:

— В полтора раза? Оно, конечно, неплохо. Я человек честный, а посему обязан предупредить — лошадка необычная, со временем поймешь, почему.… Если сразу не заметил, само собой. Тогда к четырем сотням немедийских золотых ауреев, которые я запрашивал изначально, прибавляем половину, выходит шесть сотен.