Гай Орловский - Ричард Длинные Руки. В западне

Карл-Антон предположил:

– Просить пришла? Наверное, жемчуга или титул. А то и земель ушедших со Скагерраком. Все-все, исчезаю!

В самом деле исчез, не ставив после себя даже ветерка. Я, чувствуя приближение неприятностей, развернулся в сторону двери.

Из коридора вбежала Жанна-Антуанетта, зареванная, с красными от слез глазами, губы распухли, лицо подурнело, весь вид сплошное отчаяние.

Я вскочил, не до церемоний, ухватил в объятия ее легкое трепещущее тело и торопливо усадил в свое кресло. Она всхлипывала, уже стараясь удержаться, прижимала к глазам надушенный платочек, насквозь мокрый, больше подошла бы простыня, на меня поглядывала отчаянными глазами, не в силах удержать рыдания.

– И высморкайтесь тоже, – посоветовал я. Она беспрекословно отдала платочек, я поднес к ее ноздрям и сказал строго: – Дуйте! Хорошо дуйте!

Она послушно дунула, я свернул в трубочку заметно потяжелевший платочек, подумав, что простыня на двоих подошла бы лучше.

– Что случилось, маркиза?

Она прошептала сквозь удерживаемые рыданья:

– Моего мужа похитили!.. Требуют, чтобы выполняла их условия. Не сказали какие, но это понятно… Они не верят, что на вас женщины не влияют!

– Вообще-то влияют, – признался я, – но, конечно, не в делах державы. А почему так расстроены?

Она сказала с возмущением:

– Это мой муж!.. Я его люблю, и я ему верна! Я верная и преданная жена, ваше величество!

Я пробормотал:

– А как же… официальная любовница?

Она вскрикнула:

– Это должность при дворе! За нее всегда идет ожесточенная война!.. Вам, ваше величество, лучше иметь такую, которая и не пытается влиять на вас, чем самовлюбленную дуру, что будет настойчиво подсказывать всякие выгодные ее теневым покровителям варианты…

– Это так, – проговорил я в замешательстве, – а вы, значит, умная… Ну да, вы еще не пробовали подсказывать, на кого пойти войной… Что известно о похитителях?

Она выкрикнула, размазывая слезы по щекам уже ладошками:

– Ничего!

Я взял со стола салфетку, что впятеро крупнее ее платочка, протянул ей.

– Но… все-таки? Кто вам сообщил, как сообщили?

Она торопливо принялась стирать слезы, что повисли уже не только на подбородке, но и добавили блеска серьгам.

– Подметное письмо, ваше величество!.. А в нем короткая запись, что муж у них, а вернут, если соглашусь выполнять их указания. Причем якобы необременительные.

Я спросил осторожно:

– Может быть, имеют в виду нечто… интимное?

Она отвергла с негодованием:

– Для этого вовсе не надо похищать мужа!..

– Верно, – признал я. – А не могли учесть вариант, что сообщите мне?

Она посмотрела большими глазами.

– Велели держать в тайне. Иначе Антуана убьют.

Я помолчал, все-таки есть вариант, могли рассчитать, что тут же все расскажет мне. Женщины, при всей их придуманной непредсказуемости, на самом деле очень предсказуемы. А похитители ее Антуана могли предположить не только, что тут же бросится ко мне, но и что мое дурное самолюбие взыграет, не возжелаю ударить в грязь лицом перед красивой женщиной.

А вот здесь самое опасное. Если могли предположить такое, то уверены в своих силах. То ли в самом деле чувствуют свою мощь, то ли спрячут так, что не отыщу. Но сам в процессе поисков буду в постоянной опасности. Но кто посмел? И почему так уверены, что я со всей мощью, о которой каждая собака знает, ничего не смогу?

– Леди, – ответил я медленно, – не надо реветь, вы моя подданная. А я должен защищать свой народ. Вы же человек из самой его гущи, что наверху? Не ревите, это отвлекает, я уже думаю.