Сергей Калашников: Оператор совковой лопаты

Пока готовил дрова, внутренние поверхности печи высохли, и Мишка приступил к ее загрузке. Посудины располагал, подставив под них высохшие бруски глины – будущие кирпичи. Дрова укладывал тщательно, находя каждой деревяшке свое место. Стремясь сделать лаз узким, он, пожалуй, перестарался. Надо будет усовершенствовать печь к следующему обжигу.

Отгорело все штатно. Не за сутки, но часов восемнадцать полыхало с гудением – тяга оказалась замечательной. Мишка через лаз подпихивал длинные хворостины, но осторожничал, чтобы не толкнуть ими посуду. Пламя изредка вырывалось из дымохода, дыма практически не было, над трубой дрожал столб раскаленного воздуха.

Пока это все остывало, вооружился лопатой и отправился осматривать окрестности. Дело в том, что печеная рыба уже плохо лезла в глотку. Лук поблизости он уже весь повыбрал, а пара видов растений, корешки которых оказались приемлемыми на вкус и достаточно мягкими для зубов, встречались нечасто и, по правде сказать, в пищу их можно было употреблять только от отчаяния.

А ведь мука и крупы – это семена растений. Когда-то – диких. Почему бы не поискать? Вдруг кукуруза отыщется. Каша из нее невкусная, но, читал где-то, что лепешки очень даже ничего. Тарталетки, кажется, или что-то в этом роде. И пекут их в тандырах, если ему не изменяет память.

На этот раз старался выбирать для движения открытые места. То, что растет между деревьями, он уже все осмотрел и ничего полезного для себя не обнаружил. Да вот беда, поляны в этом лесу встречаются нечасто, и размеры их не впечатляют. Сколько ни ходил, ничего нового не обнаружил. Зато обратил внимание на то, что тропы, скорее всего звериные, стали попадаться часто. И ведут все в одном направлении.

Двинулся туда, действительно, такое впечатление, что некие копытные прибегают в эти места частенько – много тут примятой травы. А вот непримятой, наоборот, мало. Кустарник редкий, деревьев негусто, грунт взрыхлен копытами. Чахлое какое-то место, но почему-то часто посещаемое животными. Мишка разглядел вдали склон холма, на нем – нескольких оленей.

Приметил место да и дальше пошел. У него сейчас другие задачи, не стоит отвлекаться на разгадки местных особенностей. Странное место, но ничего тревожного.

Злаков он нашел пять видов. И образцы собрал, и нарвал колосков да метелок. Некоторые показались зрелыми. Находился, насмотрелся, но к вечеру добрался до дома. Печь ничуточки не дымила, ветерок продувал ее так, что воздух выходил через трубу. И был он умеренно теплым. С разбирательством того, что у него вышло, решил дождаться утра.

Выемка и осмотр продуктов обжига заняли много времени. Часть горшков растрескалась, но около трети изделий получились целыми. Тяжеловесные, конечно, но сосуды. Лучше всего вышли кирпичи. Более всего Мишку волновали крупные емкости, с ними были связаны определенные надежды.

В широкую емкость налил воды. Держит, не течет. Вторую, поменьше, перевернул кверху дном и вставил в первую. По краям немного пролилось, но кромки верхнего сосуда до дна не дошли. Всплыл он, поддержанный заключенным внутрь воздухом. Крутанул верхний сосуд – легко идет, без сопротивления. Возможно, это будет гончарный круг.

Массивные детали улья получились неплохо. Было несколько небольших трещин, но особых проблем от них не ожидалось. Сразу отнес его на край поляны, где частенько встречаются пчелы, и установил на подставке из нескольких камней. Вставил туда четыре рамки, похожие на рядок квадратных колес, накрыл крышкой. Поселятся здесь эти полезные насекомые или нет – никто заранее не угадает. А этих домиков он еще не один поставит, чтобы увеличить вероятность успеха.

Гончарный круг работал плохо. То, что внутренний перевернутый таз то и дело задевал об стенки большого наружного, – полбеды. Не так уж велико торможение. То, что его перекашивало, отчего днище становилось наклонным, еще одна половина беды. В конце концов, когда кромка верхнего сосуда упиралась в дно, крен переставал возрастать, но тогда само приспособление отказывалось проворачиваться из-за перекоса. Зато если его хорошенько раскрутить, то оно долго вращалось по инерции, сохраняя устойчивое положение за счет гироскопического эффекта.

Нет, это состояние не сохранялось минутами, происходило касание стенки стенкой, а потом они учащались, и вращение угасало. Так было, если верхний тазик ничем не нагружен. Стоило положить на него комок глины, как разброд и шатание резко нарушали устойчивость процесса.