Андре Олдмен: Заговор теней

Из злобных богов отметим Хали, Богиню Смерти, и Великого Нага, тождественного, по нашему разумению, Сету, Змею Вечной Ночи.

Издавна путешественники трактуют о многочисленных чудесах и диковинах Вендии. Однако следует различать беспочвенные вымыслы и достоверные факты, подтверждаемые непосредственными наблюдениями. На невольничьем рынке Уттакалъты нам довелось видеть людей с головами, подобными собачьим, — их отлавливают в джунглях Внутренней Вендии и используют в качестве сторожей и охранников. В одном из ашрамов Пушкары показывают гаруду — птицу с головой женщины. Сия тварь невелика размером и вид имеет несчастный. Карлики-якши с вывернутыми назад ступнями и выпученными глазами, смотрящими в разные стороны, встречаются на рынках, где покупают наконечники для стрел и лезвия к своим ножам, что же до слухов о том, будто бы якши стерегут в лесах клады и пожирают молодых женщин, то это, скорее всего, досужие вымыслы.

К последним можно смело отнести также басни о людях, насыщающихся одним лишь запахом пищи, о безголовых созданиях, у которых глаза будто бы находятся в желудке, и существах, спасающихся от солнечного жара в тени огромной ступни своей единственной конечности.

Среди рассказов, не нашедших достоверного подтверждения, отметим слухи о грифонах — чудовищных птицах с орлиным клювом и телом льва, обитающих будто бы на вершинах Гимелии, а также легенды о кальпаврикше — пожелайдереве, способном выполнить любую прихоть сорвавшего с него Золотой Плод…

Писано в год осьмой Регентства

на борту судна „Счастливая вдова“

по пути, из Уттакалъты в Водей»

иневатая чернь небесного купола была усеяна серебряными блестками спокойно горящих звезд. Сокрушитель Препятствий еще почивал в своей млечной постели, чтобы с первым лучом пуститься в ежеутренний пляс и смести хоботом с хрустальной тверди ночные светила, давая путь сияющей колеснице Индры.

В густых темных ветвях таились обезьяны — спали. Лишь мохнатые стражи четверорукого племени бодрствовали, готовые криками предупредить сотоварищей об опасности. Их блестящие в лунном свете глаза внимательно следили за тремя всадниками, поднимавшимися шагом вдоль кромки обрыва, под которым лазурной лентой поблескивали воды реки.

Первым ехал крепкий мужчина в островерхом шлеме, с колчаном, обтянутым шкурой пантеры, у правого бедра и маленьким луком и кривой саблей — у левого. Из-под длиннополой одежды виднелись красные сапоги с загнутыми носами, крепко вставленные в серебряные стремена. В левой руке воин сжимал копье, украшенное кисточкой из конских волос возле наконечника.

За ним следовала всадница — юная девушка, одетая в шитое золотом сари, с легкой накидкой поверх волнистых черных волос. Отряд замыкал вельможа в богатом платье, чалме из радужной ткани, заколотой зеленой брошью, вооруженный ятаганом в ножнах из змеиной кожи. К его широкому алому кушаку прикреплена была небольшая коробочка резной слоновой кости.

Ехали молча. Великолепные вендийские кони с длинными шеями и маленькими головами чутко поводили ушами, осторожно ступая по каменистой тропинке. Тонко позванивали сбруи да похрустывал щебень под копытами. За сплошной стеной джунглей, тянувшихся по правую руку от всадников, царила тишина — ни крика птицы, ни шороха зверя. Обезьяньи стражи следили безмолвно, словно знали, что люди в сей предрассветный час пришли в эти места не для охоты.

Тропинка свернула от обрыва и повела вправо. Теперь по обе стороны всадников обступал лес. Полусгнившие стволы местами лежали поперек тропинки, а лианы перекидывались над головами, словно веревочные мосты над ущельем. Жесткая трава росла среди мелких камней, по всему было видно, что этот путь совсем не торный и пользуются им редко.

Чем дальше, тем плотнее смыкались кроны деревьев, и вскоре всадники оказались в живом тоннеле, где царил полумрак, наполненный душными испарениями южного леса. Воин, ехавший впереди, засветил фонарь, его желтый свет заплясал на стволах и кустах, не в силах пробиться далее пяти шагов. Кони теперь шли бок о бок, благо тропа расширилась.

Но вот впереди сквозь черноту пробились неясные отблески, слившиеся вскоре в сияющую радугу — словно самоцветная арка ждала путников в конце тоннеля. Под нею вспыхнула белая горошина, разливающая свет по всей дуге, взбухла и превратилась в яркий огонь, пылающий посреди небольшого грота.