Екатерина Оленева - Чародейка

Надежда словно слышала себя со стороны. Дивилась собственной сговорчивости и не могла заставить себя быть более смелой, сильной.

Слишком больно. Слишком страшно.

- Я не сделала тебе ничего плохого. Напротив, подарила тебе свободу. Зачем? – Хрипела она через силу. – Зачем ты это делаешь?

- Ради удовольствия. – Безмятежно улыбнулся вампир. - Я люблю боль и страх. Питаюсь ими не хуже, чем кровью. - Ледяной палец надавил на девичью щеку. – Чародейка! – Проворковал он, почти касаясь губами её уст. Говорил насмешливо, ласково и презрительно. - Мне не очень-то верится в то, что ты и есть воплощение моей опочившей женушки. Но от одной мысли, что ты – это она, твои мучения делаются сладки вдвойне!

Черные блестящие глаза оказались близко-близко. Горящие холодным, злым, огнем.

Вампир покачал головой:

- В таком состоянии ты совершенно не интересна. Какой же ты оказалась хлипкой, Чародейка? - Рай нарочито-показательно вздохнул, с преувеличенно-искренним сожалением покачав головой. - Придется что-то делать с этим, правда? Нам же нужно поговорить на прощание, дражайшая!

Ощерившись, точно зверь, упырь чиркнул клыком себя по запястью. По руке медленно заструился густой черный ручей вязкой крови, похожей на грязь.

Надежда зажмурилась, содрогаясь от отвращения. Она уже знала, что сделает вампир. Одна её половина ужасалась тому, чему предстояло случиться; вторая была согласна избавиться от мучений любым путем.

- Пей!

Надежда сжала зубы. Но что могла измученная умирающая женщина против всесильного монстра?

На вкус это было омерзительно: соленая жидкая резина, застревающая в горле. Словом, обычная свернувшаяся холодная кровь.

Как только грубая холодная рука отпустила, девушка кулем грохнулась на пол, откашливаясь.

С удивлением Надежда осознала: боль отступает, делается глухой, далекой.

В обращенном на вампира взгляде светился вопрос.

Не разжимая губ, мужчина улыбнулся:

- Полегчало?

Надежда не пошевелилась.

Раскрыв рот, вампир обнажил клыки. Изо рта вырвался раздвоенный черный язык, похожий на язык змеи. Стрелой он метнулся к девушке, со свистом обмотался вокруг талии и рывком притянул её к вампиру. Надежда даже пикнуть не успела.

- Не сопротивляйся, - прошипело в голове. –Может быть я решу быть капельку добрее. Ведь когда-то я любил мою жену. Надежда покачала головой. - Остроконечный палец скользил по очертаниям девичьих скул.

– А как же Горивэя?

Вампир хмыкнул, отступив на шаг, скрещивая руки на груди:

- Её я тоже любил. – Он немного пожевал губами, выдерживая паузу. - Я любил их обеих.

Надежда вскинула голову:

- Ни одну из сестер ты не любил, Рай, Змей Триона! Ты вообще не способен любить. Никого! Кроме себя. Тысячелетия ничего не изменили: как был павлином, так и остался.

Громкий сипящий свист прервал гневную тираду. Длинные, отливающие синевой когти прорезали кожу. Длинные царапины наполнились кровью.

Надежда прикусила губу: было не столько больно, сколько страшно.

- Боишься? – Вампир не усмехался. Его лицо оставалось белым и бесстрастным. – Правильно делаешь. Я могу делать очень больно. Тысячелетия, проведенные в тине, научили виртуозной жестокости. Я знаю, что такое страх и с удовольствием научу тебя тому, что знаю сам.

- Я все равно долго не выдержу.

- Ошибаешься, - прошелестел вампир. - Моя кровь, начинающая долгий путь в твоих венах, придаст тебе выносливости. – Ледяная рука метнулась, молниеносно, почти не заметно. Спина вновь покрылась ранами. У девушки вырвался очередной крик.

- Не нужно! Пожалуйста, не мучь меня! Если хочешь убей, но не мучай.

- А какой мне интерес в твоей смерти? – Едва уловимым движением пожал плечами Рай Трионский. – Нет, Джайна. Я не планирую проявлять милосердия. Не стану обрывать твою жизнь. У меня иное на уме: хочу подарить тебе самый дорогой подарок - вечную жизнь.

- Не надо, - всхлипнула Надежда.

- Разве не радует перспектива навсегда остаться молодой и красивой? Стать почти всесильной? Получить бессмертие?

Надежда зажмурилась. Нет, перспектива почему-то не окрыляла.

- Подумай, Джайна! Хорошенько подумай. Владеть звездами и жизнями лучше, чем пойти на корм червям, стать более жалкой, чем пресмыкающееся.

- Да не нужна мне вечность! – Надежда хотела рявкнуть. Вместо того – жалобно пискнула.

- Правда, что ль? – Язвительно прозвучал голос вампира. – Совсем-совсем?

Молодая женщина кивнула.

- Хорошо, - неожиданно согласился он. – Не хочешь, не нужно. Неволить не стану. Смерть? Так смерть. Но учти, умирать придется прямо здесь и прямо – сейчас. Ты готова?