Игорь Тихоненко - Бравые казаки Часть II Людас

" Нужно торопиться, - думал Прищепа, - а то солнце скоро садиться будет"

Всю дорогу староста ощущал холод в спине. Можно было подумать, что на подводе лежит не гроб, а огромный кусок льда. Приехав на место, люди осмотрелись по сторонам. Посредине яра лежал огромный камень, обросший мхом. Рядом с ним была расщелина.

" Вот, повезло, - подумал Федор Прищепа, - рыть землю не надо. Сейчас положим гроб в яму, сверху камнем накроем - вот и готовая могила получится".

Пока опускали труну в расщелину, у всех замерзли руки. Потом дружно навалились на камень. Перевернув его на другую сторону, закрыли яму. Как только валун лег на землю, раздался пронзительный свист, и поднялся сильный ветер. Ужасающий громкий смех доносился со всех сторон.

На камне появилась кровавая надпись:

- Вы сами принесли ее ко мне! Теперь она будет приходить к Вам! Ждите!

Лошади поднялись на дыбы. Из пастей у них бежала густая слюна, как у бешеных собак, спины покрылись хлопьями белой пены. Животные дико ржали. И было непонят­но, уж, не они ли издают этот сумасшедший хохот, заполняющий все вокруг. Люди молнией вскочили на подводы и, неистово стегая лошадей, рванули прочь от проклято­го места. Выехав из рощи на поле, кони остановились. На одной телеге сидели казаки с перепуганными лицами и бессмысленным взглядом, на другой, в таком же состоя­нии, священник и староста.

- Это что сейчас было? Я не понял, - проговорил Прищепа. - Это мы такое сделали?

- Отстань от меня. Я сам ничего не понимаю! - огрызнулся отец Евсей.

- Как не понимаете? Вы же священник. Все святое писание прочитали, - не унимался Федор.

- В святом писании об этом ничего не сказано.

- Я всегда знал, что Господь Бог не обо всем упомянул в своем сочинении, - многозначительно заключил староста.

- Не богохульствуй, а то прокляну! - возмутился дьяк.

- Все. Молчу, молчу. Больше не буду. Люди перекрестились, и подводы двинулись по направлению к селу.

Крымский тракт протянулся прямой стрелой через дикое поле, разрезая его надвое. Лишь иногда он изгибался, чтобы обойти огромные камни или овраги, встречающие­ся на его пути. Кто и когда накатал эту дорогу, было неизвестно. Казалось, она была в украинской степи всегда, от самого сотворения мира. Летающему высоко в небе кор­шуну, не было понятно, где же начало, а где конец у двигающейся по тракту казацкой армии. Края войска, возвращающегося на Запорожскую Сичь, прятались за горизонтами.

- Пан полковник. Вас кошевой атаман зовет, - обратился к Игнату вестовой. Казак не сразу понял, что это его зовут. Он еще не привык к своей новой должности.

Игнат оставил полк и, выехав в поле, пошел наметом, стараясь догнать начало колоны. Быстро двигающийся по степи конь Голованя, как будто срезал верхушки ковыля. Они разлетались в разные стороны, словно ядра, выброшенные из пушек.

Впереди армии ехал хорунжий с головным знаменем Запорожской Сичи. За ним следовал кошевой атаман с полковниками. Куренные атаманы были со своими отрядами.

- Вы звали меня, Батько атаман? - спросил, подъехавший Игнат.

- Вот что, полковник. По пути будет имение покойного Кульбаса. Ты, как новый атаман полка, должен заехать к его жене и сообщить горестную новость, - грустно сказал Иван Шульга.

Головань молчал, отведя взгляд в сторону. Кошевой внимательно посмотрел на Игната и произнес:

- Я понимаю, что такой визит не из приятных. Но так уж заведено. А потом догонишь нас. Только долго не задерживайся. Ты мне нужен будешь на Запорожье. Дел у нас еще много.

- Ладно, Батько. Все исполню.

Головань повернул коня и не спеша поехал к своему полку. По дороге он думал:

" Ну, что я скажу Инге? Как вообще мне себя вести? С одной стороны теперь уже ничего не мешает нашей любви, а с другой - что же сейчас свадьбу устраивать? Не успе­ли похоронить Кульбаса, и уже веселье затеяли! Не по-людски все это!"

Грустные мысли Игната прервал сотник Яворной:

- Пан полковник, разрешите мне на два дня заехать домой. Мое село по пути. Вы же знаете, жена у меня умерла. А завтра девять дней будет. Помянуть надо.

Игнат взглянул на сотника и сказал:

- Вместе поедем. Мне нужно сообщить панне Инге о геройской гибели ее мужа.

Наступил вечер. Свежий ветер остудил дневной зной, заменив его сумеречной прохладой. Степь затихала, готовясь к ночи. Звери попрятались в норы, птицы уселись в свои гнезда. Запахи полевых трав стали сильнее.

Головань и Яворной целый день были в дороге. К вечеру начала сказываться усталость. Кони, то и дело оступались, попадая копытами в норы. В воздухе запахло дымом. Вдали показались деревья и расплывчатые очертания хат, над которыми возвышался церковный купол с крестом.