Роберт Говард - Затерянная долина Искандера

— Много сотен лет чужестранцы приходят сюда или как пленники, или как торговцы, — пояснил он, снова обращаясь к Гордону. — Пожалуйста, не произноси ни слова, пока я не скажу тебе. Я хочу всех поразить. Они разинут рты от удивления, когда услышат, что чужеземец разговаривает на нашем языке!

Ворота «деревни» были распахнуты, их никто не охранял, а сама стена находилась в плачевном состоянии. Бардилис объяснил, что воинов, которые стерегут «Дорогу Царей», вполне достаточно, чтобы защитить город, и врагам еще ни разу не удавалось проникнуть в долину.

Теперь они шли по широкой мощеной улице. Здесь было людно. Светловолосые мужчины, женщины и дети были одеты в самые настоящие древнегреческие туники и хитоны… Правда, древние греки не носили коротких бриджей, но эту одежду жители Аталуса, скорее всего, переняли у местных варваров. Строения тоже напоминали о древних Афинах и прочих античных городах.

Вскоре за Бардилисом и Гордоном уже шла целая толпа любопытствующих, но преисполненный важности юноша не спешил с ними поделиться. Он вел своего гостя к огромному зданию в центре города. Поднявшись по широким ступеням, они вошли в просторный зал, где несколько человек сидели за маленьким столиком, играя в кости. Эти мужчины выглядели весьма представительно и были одеты явно богаче, чем остальные горожане, которые, нимало не смущаясь, последовали за Гордоном и Бардилисом и выстроились широким полукругом. Скорее всего, это были правители города.

Игра прекратилась. Один из правителей — великан, в каждом движении которого читалась привычка повелевать, — обернулся к юноше.

— Чего ты хочешь, Бардилис? И кто этот незнакомец?

— Друг Аталуса, Птолемей, — ответил Бардилис. — Он говорит на языке Искандера!

— Что за сказки? — вождь был явно озадачен, но не хотел это показывать.

— Пусть они послушают тебя, брат!

Наверно, с таким видом его предок предлагал одному из своих воинов поведать о победе над врагом.

— Я пришел с миром, — произнес Гордон на древнегреческом. — Меня зовут Аль-Борак, но я не мусульманин.

В толпе раздался вздох изумления, а Гордон отметил, что последнее слово этим «эллинам» прекрасно знакомо. Птолемей почесал гладко выбритый подбородок и нахмурился, подозрительно поглядывая на чужеземца. Царь был таким же золотоволосым и голубоглазым, как и все его соплеменники, а его великолепным мускулам позавидовали бы даже древнегреческие атлеты.

Он нетерпеливо слушал рассказ Бардилиса о встрече с Гордоном, а когда юноша поведал, как американец поднял камень, освободив его, Птолемей нахмурился и непроизвольно напряг мышцы. Казалось, восхищенные возгласы, которые вызывали у его соплеменников некоторые подробности этого повествования, раздражали правителя. Эти светловолосые люди, подобно своим предкам, преклонялись перед физическим совершенством, как и их древние предки, а Птолемей был тщеславен.

— Как он мог поднять такой камень? — спросил он. — Посмотри сам. Его макушка едва достигает моего подбородка.

— Он гораздо сильнее, чем можно судить по его внешности, царь, — ответил Бардилис. — Эти синяки и ссадины на моей ноге подтверждают, что я говорю правду. Он поднял камень, который я не смог даже сдвинуть с места, а затем спустился по Дороге Орлов, на что решится не каждый житель Аталуса. Он пришел издалека и сражался с врагами, а теперь ему нужно поесть и отдохнуть.

— Тогда дай ему еду и место для отдыха, — презрительно проворчал Птолемей, поворачиваясь спиной, чтобы снова вернуться к игре в кости. — Если он окажется шпионом варваров, то ты простишься с жизнью.

— Я с радостью отдам свою жизнь за его честь, царь! — с достоинством ответил юноша, затем взял Гордона за руку и отвел в сторону.

— Пойдем, друг мой, — добавил он вполголоса. — Птолемей нетерпелив и строг. Не обращай внимания. Я отведу тебя в дом моего отца.

Толпа расступилась, пропуская их. Гордон уже обратил внимание, что кожа «греков» лишь слегка тронута загаром, и поэтому сразу заметил худое смуглое лицо с черными, как маслины, глазами.

Смуглый человек недоверчиво и пристально разглядывал американца. Это был таджик, а за плечами у него Гордон заметил объемистый мешок. Поймав взгляд американца, таджик ухмыльнулся и резко вскинул голову. В этом движении было что-то знакомое.

— Кто этот человек? — спросил Гордон.

— Абдулла. Варвар-мусульманин, из тех, кому мы разрешаем заходить в долину с бусами, зеркалами и прочими безделушками, которые нравятся нашим женщинам. Мы меняем на них руду, вино и шкуры.