Роберт Говард - Слоновая башня

Варвар коротко поразмыслил над этими словами.

— Видал я и башню, — сказал он. — Она стоит в большом саду над городом. Высокие стены окружают его, однако стражников я ни одного не видел. Не так-то трудно будет и забраться на стену. Почему же никто еще не стащил этот таинственный камень?

С открытым ртом кофитянин уставился на этого наивного чужеземца, затем разразился насмешливым хохотом, который подхватили и остальные.

— Послушайте только этого дикаря! — громыхал он. — Он хочет спереть камешек Яры. Слушай ты, парень, — сказал он и повернулся к молодому человеку. — Положим, ты, конечно, варвар, откуда-нибудь там с севера…

— Я киммериец, — заявил чужак не совсем дружески. Ответ и тон мало что сказали кофитянину. Он происходил из королевства, лежащего далеко на юге у шемских границ, и мало что знал о народах севера.

— Тогда навостри уши и немножко поучись! — сказал он и указал пивной кружкой на немного смущенного парня. — Знай же, что в Заморе и в первую очередь в этом юроде живет больше искусных воров, чем где-либо в этом мире, больше даже, чем в самом Кофе. Если бы смертный человек мог украсть этот драгоценный камень, то можешь быть уверен, он давно бы уже попал в чужие руки. Говоришь, простое дело вскарабкаться на стену, но едва ты успеешь туда забраться, как сразу об этом пожалеешь. Хорошая есть причина, коли сторожа по ночам не обходят этот сад, то есть, сторожа-люди. Однако сторожевая комната внизу в башне всегда полна народу, и даже если тебе и удастся невредимым пройти мимо тех, кто ночью держит под наблюдением сад, не сводя с него глаз — или что там у них вместо глаз, — тебе придется с боем пробиваться через караулку мимо сторожей-людей, чтобы добраться до побрякушки, которая хранится где-то там, в башне, наверху.

— Но если кому-нибудь повезет пройти через сад, почему бы ему не попытаться добраться до камня через верхнюю часть башни, — возразил киммериец. — Этим он бы избежал встречи со стражниками.

И снова кофитянин уставился на него, разинув рот.

— Нет, вы послушайте его! — крикнул он насмешливо. — Варвар у нас орел, который может взлететь над ограждением башни, усаженным драгоценными камнями! — Он снова бросил взгляд на киммерийца. — Да разве ты не знаешь, что эта башня пятьдесят и еще сто футов в высоту и ее круглые стены еще глаже, чем отполированное стекло?

Варвар с пылающим взором огляделся вокруг, Грохочущий смех, поднявшийся после издевательского замечания, немного смутил его. Сам он не видел никакого основания для веселья, и он был еще слишком неопытен для этого цивилизованного мира, чтобы понимать все его ухищрения. Цивилизованные люди скорее могли бы позволить себе быть невежливыми, чем дикарь, ибо им довольно трудно бывает представить себе опасность оказаться с раскроенным черепом за невежливые слова. Он был смущен и раздосадован, и, без сомнения, отступил бы в смятении, не говоря ни слова, не продолжай кофитянин его задирать.

— Иди-иди! Расскажи этим беднягам, которые чуть-чуть больше занимались своим воровским ремеслом, чем ты прожил лет, как ты собираешься добыть себе камушек!

— Всегда найдется путь, если мужество равно потребности, — раздраженно возразил киммериец.

Кофитянин принял эти слова как персональное оскорбление. Его лицо залилось краской.

— Что?! — взревел он. — Ты посмел обругать нас в глаза трусами? Убирайся! С глаз моих! — Он наградил Конана сильным тычком.

— Ты берешь на себя слишком много воли насмешничать надо мной. Да еще поднял на меня руку? — процедил варвар сквозь зубы. Он больше не мог обуздывать быстро возраставшую ярость. Он ответил на тычок ударом ладони, который сбросил насмешника на грубо выструганный стол. Пиво плеснуло через край кружки. Кофитянин злобно зарычал и вытащил меч.

— Собака дикарь! — загремел он. — За это я вырежу сердце из твоей груди!

Блеснула сталь. Сидящие вокруг поспешно бросились искать безопасное местечко. В спешке они опрокинули единственную, горевшую в комнате свечу. Кабак погрузился в темноту. Треск опрокидываемых скамеек, топот ног, вопли и проклятия — вот что было слышно, — пыхтение обоих задир и, наконец, пронзительный крик боли, пронзивший гвалт и сумятицу. Когда свечу снова запалили, оказалось, что большинство гостей исчезли, сбежав через дверь и разбитое окно, остальные забрались под столы и за винные бочки. Варвар тоже покинул заведение. В центре комнаты лежал окровавленный труп кофитянина. С безошибочным варварским инстинктом киммериец отыскал обидчика в темноте и, воспользовавшись всеобщей суматохой, прикончил.