Юрий Никитин - Откровение

Томас все яснел лицом, словно тучка сбежала с утреннего солнышка:

— Спасибо, ты меня успокоил. Но я должен поспешить вырвать ее из гнусных лап злодеев.

— Да, — согласился калика, — спешить надо. А то с этими нарядами, песнями да плясками еще и голову задурят. Все-таки женщина! Тем более, красивая. Да и драгоценностей могут надарить полные сундуки, каких ни у одного короля не найдешь...

Рыцарь вскочил, поспешно напяливал сапоги. Брови снова сшиблись на переносице. Похоже, вспоминал, успел ли подарить своей невесте хотя бы колечко.

Калика наблюдал с любопытством:

— И куда ж ты?

— Спасать! — огрызнулся Томас.

— А куда?

— Не знаю. Потом придумаю. Мне в седле моего боевого коня только и думается. За столом дяди Эдвина я засыпаю, как жаба в болоте, а когда трясет, то в голове как бы взбалтывается... Такое всплывает!

Калика брезгливо поморщился:

— Представляю. Лады, собирайся. Поглядим, вдруг да мне по дороге. Вот только пролив...

Томас отказался от королевских доспехов, из тонкого, как пергамент, листа, покрытого золотом, и теперь тяжело поворачивался в толстом железе, похожий на окованный металлом таран, которым пробивают ворота крепости.

Калика оглядел его с головы до ног оценивающе, зябко передернул плечами, будто это железо предложили одеть ему:

— Люблю молодца и в половце. Да ты хоть дорогу в ад знаешь?

Томас остановился на миг, но тут же с помощью оруженосца одел через плечо широкую перевязь с двуручным мечом.

— Откуда?

— Так как же попадешь туда?

Томас принял из рук верных рыцарей щит, одел на локоть:

— Ты подскажешь.

— Я? С какой стати?

— Ты, — ответил Томас со сдержанной яростью, — где только не побывал, а в аду как раз полно твоих дружков. И в котлах, и среди тех, которые под котлы дрова подкладывают да вилами несчастных тыкают, как ты меня, когда будил ни свет, ни заря. Да и разве святой обет рыцарства...

Он осекся, ибо зеленые глаза горели откровенной насмешкой. Оруженосец молча застегнул на поясе Томаса толстый ремень с кинжалом в дорогих ножнах. Лицо юноши было торжественное и суровое, а на человека в звериной шкуре смотрел с нескрываемым отвращением.

— Ну ладно, — сказал Томас раздраженно, — из тебя рыцарь, как из... Но просто дружба? Ладно, мы так и не сдружились. Ну просто христианское участие... А, черт! Или чисто мужское сочувствие? Наше мужское понимание?

Оруженосец прожигал варвара в звериной шкуре ненавидящим взором. Калика подумал, отмахнулся с небрежностью.

— Бред мелешь, как дурная мельница Сампо, что все море засолила. К тому же я не знаю туда дорогу. Раньше можно было пролезть через дупло Прадуба... иные звали его Ясенем, было такое Мировое Древо неизвестно какой породы. Вершиной достигало небес, даже выше, а корни висели в подземном мире. По дуплу как-то раз... гм... Но уже в тот раз дупло было такое агромадное, что я натрясся, когда лез. Вот-вот, думаю, свалится. Такое упадет на голову, даже рыцарю прическу испортит.

Он умолк, а Томас спросил жадно:

— И что же?

— А недавно я проле... проходил в тех краях. Гляжу — нет Дерева. Только холм, но какой! Да еще тлением тыщалетним отдает. Рухнуло, значит. Стояло-стояло, а потом зачем-то рухнуло. А я так и не поглядел, что за червяки его точили. Сколько хотел поглядеть, да все время не хватало.

Томас не понял, как могло не хватить времени человеку, который зачем-то годами сидел в пещерах, но спросил о своем:

— Может быть, обознался? В благородной рассеянности, свойственной святым людям... ну, для чертей святым, перепутал пустыни Аравии со снегами Имира?

Калика вяло пожал плечами:

— Да вроде бы место то. Гора, что торчала на востоке, так же и торчит, разве что чуть осела, а озеро, что было слева — так и видно, что было озером, только теперь там лес. Даже река, что гордо несла корабли, осталась на прежнем место. Только уже без воды, но русло угадать можно, если присмотреться как следует.

— А ты присмотрелся?

— Да, было любопытственно. Так что там не пролезть. На месте пня все завалилось, заросло, сплавилось, слиплось, а деревянный пень обратился в камень...

Томас буркнул зло:

— Магия? Дерево само себя превратило в камень?

— Ага, — согласился Олег. — Я видел, как целые рощи обращались в камень. Не сразу... постепенно.

По лицу пробежала легкая тень, и Томас поверил, что деревья в самом деле могут превращаться в камень. Но только постепенно.

От стены донесся прерывистый вздох. Оруженосец, испугавшись, что привлек к себе внимание, вытянулся и замер, став неотличимым от ярких фигур на коврах.