Юрий Никитин: Трое в Долине

В торжественной тиши шумно и неуместно хрипели трое. В груди красноголового булькало, изо рта шла пена пополам с кровью, словно порвал легкие, плечи поднимались как волны прибоя, рядом черноголовый гигант оперся секирой в камень, с лезвия зловеще сползало густое, красное, а другой рукой, в которой было Перо, вытирал тыльной стороной ладони рассеченную бровь. Край белоснежного Пера, задев лицо, окрасился в яркий пурпур.

В неуловимый миг на месте Сокола полыхнул свет немыслимой чистоты, словно Род сменил личину сокола на огонь. Голос Творца, нечеловеческий, огромный, идущий разом со всех сторон, словно говорил сам белый свет, донесся мощно и величественно:

— Я ухожу... куда, знать не надобно. Теперь зрите... кто отныне над всеми тварями, как земными, так и небесными... ответствует...

Мрак дышал тяжело, задыхался, Олег качался, ухватившись за плечо оборотня. От запоздалого страха и от изнеможения тело онемело, ничего не соображая. Со стороны богов кто-то закричал потрясенно:

— Но, Великий Род!.. Эти трое... Они сами, дерзко нарушив твое Слово...

Голос Рода прогремел из блистающего огня над плитой, заставляя колыхаться горы и вздыматься океан, земля тихонько вздрагивала:

— Да, их безумию и дерзости нет ни границ, ни оправдания... Что ж, отныне власть будут не получать, а брать... Пусть не самые мудрые, но что дала миру ваша мудрость?.. не самые могучие... что в спящей могучести?.. не самые праведные...

Из стана людей-деревьев донесся крик:

— Но Великий Род!..

— Когда-нибудь мудрость... — ответил голос бога богов, — а пока...

— Великий Род! Ты их даже не звал!

— Сильные приходят сами. И берут... сами.

Таргитай наконец начал соображать, что натворили, привстал на четвереньки, воскликнул в страхе:

— Мы не хотим!.. Род, ты должен назначить...

Свет, что обнимал вселенную, стремительно начал схлапываться, и когда остановился в виде блистающего шара в середине каменной плиты, могучий голос напомнил уже оттуда:

— Миром будут править люди не по моей воле, а по своей.

— Но другие... мудрее! — завопил Таргитай тонким жалким голосом.

— Они только ждали, — прозвучал голос.

— Ждали твоего суда!

— Мир таков, — донесся голос верховного бога, — что посмеешь, то и пожнешь... Долго еще власть будут брать... и править... посмевшие...

Таргитай не нашел, что сказать, свет начал меркнуть, Мрак, напротив, разогнулся, кровь на брови засохла торчащим как у петуха гребнем. Олег выкрикнул вдогонку, с ужасом понимая, что натворили:

— Но... как же мудрость упырей, леших?

— Мудрость без дела мертва...

Свет сорвался в ослепительно яркую точку, исчез с легким хлопком. На огромной каменной плите остались только они трое. Затем мир словно бы качнулся и стал уменьшаться. Это опускались на колени страшные горные великаны, склоняли головы всемогущие боги, признавая новых властителей белого света, простирались ниц лешие. Вся долина к северу стала серо-зеленой, это в поклоне согнулись тысячи и тысячи упырей.

— Это что же... — проговорил Мрак тупо, он задрал голову, глаза обшаривал небо. — А как же нерушимое слово Рода...

Олег прошептал:

— А Род не нарушил. Мы просто выхватили Перо из его руки... ну, пусть клюва. Или лапы, не помню.

— Ты ему чуть клюв не своротил, — напомнил Таргитай с укором. — Старику-то...

— И тем самым изменили уготованное будущее, — проговорил Олег потрясенно. — Но один пустячок Род позабыл, позабыл... Этих покорили, этих нагнули, но что нам эти? В Долину не пришли самые страшные упыри, самые лютые Змеи, самые беспощадные лешие, самая мерзкая и опасная нечисть... И с кем еще предстоит, предстоит...

Таргитай сжался, сейчас будет сказано самое неприятное, сладкие грезы унесет холодный ветер истинности, а он почувствует себя раздетым на вершине мира под пронизывающим ветром.

— Кто?

— С кем больше всего дрались, — ответил Олег мрачно. — И труднее всего.

Мрак сдвинул брови:

— Разве то упыри?

Олег буркнул:

— Повязка сползла?

Мрак и Таргитай смотрели во все глаза. Мрак спросил непонимающе:

— Повязка? Какая повязка?

Измученный, в коросте засохшей крови и со слипшимися волосами, волхв вдруг освобожденно расхохотался. Что эти двое обрели, еще откроют, а он уже знает, что за неоценимое сокровище обрел он, Олег Вещий!