Владимир Мясоедов: Пламя подлинного чародейства

— Если ударишь, убью, — пообещал я монаху, видя, как он замахивается плеткой, и заставляя кровь выступить из пор на коже и слиться в жуткое подобие маски. Пугающе и глаза защищает. Видеть, правда, сразу стало проблематично, но уж силуэты обоих церковников вблизи различались прекрасно. А за душу… за нее теперь опасаться было уже поздно. Вляпался. Стал жрецом морской богини. Когда Ассасин занял место Окреша, приняв похожее на демоническое обличье, и обрадовал своим визитом одну дроу, ожидающую прихода любовника из преисподней, то архидемон совсем взбесился. Нас бы просто уничтожили, но тут вмешалась покровительница морей и океанов. Всех нас троих небожительница благословила одной пощечиной, приняв под свое крыло, и отдавать на растерзание просто так отказалась. До драки сверхсущностей из-за трех смертных не дошло. Они заключили между собой договор, не интересуясь нашим мнением ни в малейшей степени. Наши магические силы урезались. Вернее сказать, кастрировались. А дружный коллектив из трех А разъединили, и обидчики Окреша оказались засунуты в очень опасные места, тем не менее дающие шанс выжить. Я вот в учебный легион угодил. Если подумать, то это хуже, чем штрафной батальон Великой Отечественной. Мечом и копьем, как правило, убивают дольше и больнее, чем снарядом и пулей.

— Не солгал донос, — хмыкнул второй монах, неуловимым глазу движением ловя кончик уже занесенной для удара плетки. — Маг крови. Редкая птица. Ты как сюда попал, ведьмак? В жизни не поверю, чтобы такая персона совершила то, что написано в приговоре, и столь глупо попалась. И не лги! Мне Отцом Времен…

— Тебе даровано право отличать истину от лжи, — продолжил я за него. Сталкивался уже с подобным фокусом в исполнении церковника. Тот, кто им владел, отец Фоул, правда, аж целым настоятелем монастыря числился. В принципе вполне приличный был тип, не без странностей, хотя фанатики по определению к нормальным людям не относятся. Блин, и чего ж ему сказать-то? А впрочем… — Ты слышал про обычай моей покровительницы давать своим слугам трудновыполнимые задания? — уточнил я.

— Конечно, — кивнул тот. — Изучение особенностей культов, способных совратить умы прихожан, входит в базовый курс теологии. И ты, вижу, уже одно такое выполнил, раз стал ее жрецом, ибо слуг своих она принимает только лично.

— Так вот она пожелала, чтоб я был здесь. — Такой ответ в принципе абсолютно точен. После договора небожительницы с архидемоном очнуться мне довелось уже в тюрьме. Да и приговор, уверен, был согласован в высших сферах загодя, уж слишком он суровым оказался. — Выживу и смогу кое-чего добиться, получу в награду увеличение магических сил.

И это верно. Как минимум прежние способности должны вернуться. А ведь раньше удавалось без проблем летать, одновременно жонглируя при помощи телекинеза несколькими валунами, сравнимыми по весу с человеком. Сейчас же даже нож поднять и кинуть силой мысли крайне тяжело. Резерв в ауре равен, возможно, одной сотой того, чем я владел несколькими днями ранее. А ведь еще морской богиней была стребована с Окреша какая-то награда, которую тот обязуется выплатить пережившим его испытания. Если они вообще будут.

— Ее любопытство порой принимает весьма изощренные формы, — согласно кивнул монах с плетью, делая вид, будто это не он пускал ее в ход вот только что. — Особым эдиктом церкви приказано вашу веру считать умеренно еретической, но исповедующих ее не притеснять сверх необходимого.

Ну и пассаж! А немножко беременным, по мнению специалистов по законотворчеству, быть можно?

— Во-первых, проповедовать тебе запрещается под страхом сурового телесного наказания, — сказал тот из церковников, который владел святой магией. — За каждого утратившего свет истинной веры будет назначено тридцать, нет, тридцать пять плетей!

Я от двух десятков, прописанных судьей, чуть в могилу не отправился. А шрамы бы и сейчас еще болели, если бы не магия крови, прекрасно лечащая (вместе с проступившей на щеке после удара богини татуировкой) всевозможные повреждения. Молитв не требовалось. Одно лишь желание исцелиться. И тут же от рисунка начинало пахнуть морем, а раны закрывались на глазах. К счастью, после произошедших событий осталась возможность распоряжаться жизненной энергией, которая всегда мне легко подчинялась. Вот только ее перерасход вызовет сильное недомогание или даже смерть. А потому придется колдовать очень-очень осторожно. Если, конечно, хочу найти друзей и расплатиться по долгам. Впрочем, идея агитировать потенциальную паству и в голову ни разу не приходила.