Димитрио Мардини: Доброй ночи

Почти восемь лет назад ему пришлось совершить путешествие в Восточную Европу, где он и стал свидетелем того, что сейчас делал сам. Тогда ему рассказали, что такое тризна и чем она отличается от таких же праздников древности, а он — изменил обряд для себя, увидев в этом шанс помнить и сохранять свою боль, не теряя достоинства.

Последняя капля, блестя в неярком свете, скатилась вниз и часы мелодично зазвенели, оживляя мёртвую тишину. Сидящий в кресле как-то рвано выдохнул и, пододвинув к себе графин, налил в высокий бокал напиток — старый мёд с лимонным соком. Не успел он поднести его к губам, как в дверь как-то вкрадчиво постучали. Недовольно поморщившись, он отставил бокал и поднялся из кресла. Проскользнула мысль, что даже если это какой-нибудь шутник, злится не хочется — воспоминания уже овладевали им и оживляемые ими ощущения приглушали всё прочее. Сняв заклятие, он повернул ручку и потянул дверь на себя. К его удивлению, за порогом стоял Филиус Флитвик.

— Добрый вечер, профессор, — пропищал тот своим высоким голосом. — Я вдруг вспомнил, что не поздравил вас в этом году с профессиональным праздником, а ведь он был целых два месяца назад!

С этими словами профессор чар, не дожидаясь возражений, буквально впихнул в руки хозяина кабинета небольшую коробочку, пахнущую свежей выпечкой, кориандром и тмином, после чего, поклонившись, стремительно удалился.

Разглядывая неожиданный дар, профессор закрыл дверь и вернулся за стол, положив его по левую руку от себя, и только потянулся за бокалом, как вдруг в дверь снова постучали — резко и отрывисто. С нарастающим ощущением чего-то странного он вновь поднялся из кресла и пошёл открывать.

На этот раз поздним гостем оказалась профессор МакГонагалл, по виду чем-то сильно взволнованная. Нервным движением одёрнув рукава строгой мантии, она произнесла слегка дрожащим голосом:

— Я… наверное, это не слишком удобно, но я решила… — видимо, изумление в глазах собеседника при виде лепечущей МакГонагалл подействовало на неё и, взяв себя в руки, декан факультета «Гриффиндор» продолжила твёрдым, уверенным тоном:

— Мы не слишком близко общались, профессор, но я решила, что, раз уж мы занимаем схожие должности, нам следует сотрудничать теснее. Потому я решила, в знак своих намерений, сделать вам небольшой подарок.

С этими словами она отдала опешившему коллеге узкий продолговатый свёрток и протянула руку. Не задумываясь, профессор взял свёрток, пожал тонкие длинные пальцы и наблюдал, как МакГонагалл уходит по тёмному коридору.

Закрыв дверь, хозяин кабинета вернулся к столу и, прежде чем взять бокал, с недоверием покосился в сторону входа. Вроде бы, всё было спокойно, и он неторопливо отпил несколько глотков. Увы, примерно на третьем послышался громкий бесцеремонный стук. Поперхнувшись, профессор с трудом проглотил напиток и метнул в сторону двери такой взгляд, от которого рушатся скалы. Дверь, на удивление, устояла.

Готовый к любым неожиданностям, он прошёл к выходу, но, резко открыв, застыл, а придя немного в себя, с трудом выдавил:

— Добрый вечер… директор.

— Доброй ночи, Северус. Вижу, у тебя поздний ужин? Что ж, тогда мой подарок придётся как нельзя кстати. Ах, да — приятного аппетита, Северус.

С этими словами он, подмигнув, протянул Северусу огромную коробку сладостей и приправ в перевязанной тёмно-синей лентой упаковке, после чего развернулся на месте и ушёл к ближайшему потайному ходу в стене.

Совершенно ошарашенный, профессор зельеварения аккуратно закрыл дверь и, даже не запирая её заклятием — всё равно, бесполезно — вернулся к тризне.

До утра его больше никто не побеспокоил.

***

Пройдя сквозь спящий замок разными путями, два декана и директор неожиданно друг для друга встретились в преподавательской. Увидев у других похожие взгляды и выражение лица, Альбус Дамблдор вздохнул и, покопавшись в стенном шкафу, извлёк оттуда бутылку старого вина.

Разлив его по бокалам, он подал два из них коллегам и высоко поднял третий, торжественно произнеся:

— В память о Лили и Джеймсе! — и, отвернувшись, что-то неслышно, почти про себя, прошептал.