Игорь Пронин: Пираты. Книга 4. Охота на дельфина

В Гаване отчего-то решили, что табачная плантация — а там по-прежнему считали поселок плантацией — должна быть возрождена. С этой целью был прислан другой фрегат, солдаты с которого соорудили нечто вроде причала и кое-как построили казарму и склад. Руководитель экспедиции пытался найти хозяина, но не обнаружил даже самой плантации. Он, может быть, и сообщил бы об этом факте, но был не в ладах с неким гаванским чином, в дочь которого был безнадежно влюблен. Экспедиция вяло возрождала непонятно что, ее руководитель пребывал в романтической задумчивости, солдаты и матросы скитались по берегу… Ничего удивительного в том, что сама собой как-то появилась таверна. У таверны была хозяйка, знойная особа с оливковой кожей, называвшая себя мадмуазель Монморанси. У мадмуазель имелось несколько подруг, живших при таверне, и солдаты туда зачастили. Прослышав о заведении, зашел туда и их несчастный командир, да и провел с мадмуазель Монморанси целый месяц. Поговаривали даже, что дело идет к свадьбе и хорошо бы построить церковь. Люди — и откуда они только взялись? — на каждом углу затевали споры, как именно должна называться церковь и в честь какого святого. Но пока они спорили, дверь таверны однажды распахнулась, и из нее вышел предполагаемый жених. Он вдохнул свежего воздуха, покачнулся с непривычки и мутным взором обвел своевольно разросшийся городок. Все ждали каких-то новостей, но вместо этого испанец обернулся к таверне.

— Да гори ты в аду! — крикнул он. — Гори в аду, змеиное отродье! И пусть меня распнут в Японии, если я еще хоть раз подойду к тебе до тех пор, пока ты не сдохнешь и не начнешь вонять как тысяча вонючих болот, полных вонючих болотных дьяволов!

После этого родоначальник городка нетвердой поступью прошествовал по главной улице, громко шлепая сапогами по навозу, и удалился вглубь острова. Больше его никто не видел. Но поговаривали, что несостоявшийся сеньор Монморанси навербовал на восточном побережье всякого сброда и на каноэ отправился с ними грабить серебряные рудники куда-то в Венесуэлу. Так или иначе, городок, никому не нужный, но странным образом понемногу богатеющий, продолжил свое существование. Ушел фрегат, увозя печальных солдат, но у причала появились другие корабли. Охотники приносили копченое мясо, которое всегда пригодится любому капитану, бухта позволяла переждать шторм, а если добавить к этому чистую пресную воду из трех ручьев и таверну мадмуазель Монморанси, то станет понятно, что поселок не пустовал. Называться он стал Санта-Лючия. Вероятнее всего, имя досталось ему от церкви, так и не построенной к несостоявшейся свадьбе.

Таверна мадмуазель Монморанси дважды горела, но каждый раз отстраивалась, становясь еще просторнее. На втором этаже по-прежнему обитали ее «девочки», однако им места не хватало, и за таверной постепенно возник целый квартал хлипких домиков, где «девочки» принимали своих многочисленных гостей и растили еще более многочисленных детей.

Именно с этой стороны к таверне подходили двое. Им приходилось смотреть под ноги, чтобы не вляпаться во что-нибудь пахучее, но разговору это не мешало.

— Все никак не спрошу вас… Как вам Вест-Индия, аббат? Не слишком жарко?

— Я из Арагона, — ответил тот, кого назвали аббатом, обходя большую лужу. — У нас бывает жарко. Мне скорее запомнился шторм, во время которого мы все промокли и замерзли. Что, другой дороги к этой вашей таверне нет?

Аббат вовсе не был одет в сутану, да и вообще на священнослужителя совершенно не походил, хотя и выглядел скромно. На нем были крепкие парусиновые штаны и простой, но добротный камзол. Наряд дополняли неброская черная шляпа без украшений, широкий пояс с заткнутым за него пистолетом, слегка уже запачкавшиеся высокие сапоги и короткая шпага с широким клинком. Его собеседник, напротив, блистал по всем понятиям карибской моды. Каждая деталь его туалета была украшена если не пряжкой, то ленточкой, а шляпа едва виднелась под множеством перьев. Особую гордость владельца составлял эфес абордажной сабли, прицепленной к поясу. Весь украшенный блестящими на солнце драгоценными камнями, с золотыми вставками, он явно немало стоил. Аббат покосился на спутника, вооруженного целым арсеналом, и подумал про себя, что в предместьях Мадрида ему бы это не помогло. Но в Вест-Индии золото, по всей видимости, ценилось куда дешевле. Аббат не знал, что берегла капитана О’Лири исключительно его слава. Самый отчаянный разбойник побоится напасть на того, кто славится своей удачей.