Джулиан Мэй: Узурпатор

– Проклятый серебряный пузырь не пробивается ни каким-либо нашим оружием, ни психогенным энергетическим полем, – сказал Бормол. – Хотя и удается трансментально воспринять слабые импульсы, но чужестранцы пользуются каким-то практически непостижимым мысленным кодом. Большинство из них вот уже несколько часов как отправились спать… к вящей нашей радости.

Лорд Алутейн, президент Гильдии Творцов, спросил у Гомнола:

– И насколько сильно сигма-поле, сынок?

– Оно совершенно непроницаемо для любых наших атак, Творец. – В улыбке человека сквозила гордость за свою расу.

Лейр бросил грозный взгляд на Гомнола.

– А я считал, что людской кодекс использования врат времени запрещает транспортировку подобных устройств из вашего мира.

– Совершенно верно. Современное оружие не разрешается перебрасывать в плиоцен. Это строго запрещено. – Гомнол пожал плечами под сапфировым латным оплечьем. – Разумеется, наложен запрет и на переселение людей, наделенных активными метафункциями.

Старый дородный Алутейн разразился витиеватой бранью:

– Но каким-то образом больше сотни ублюдков умудрились пробраться сюда! И отшибли яйца нашему брату Бормолу! И что теперь делать, я спрашиваю? А, теперь-то что? – Он погрозил мерцающим изумрудным кулаком округлости силового поля, в которой отражалась луна и пародийно искривленная линия горизонта с силуэтами деревьев.

– Я призвал вас сюда в надежде получить добрый совет, Брат Творец, – с достоинством ответил Бормол, – а не для словопрений. Пришельцы-захватчики сейчас спят, но скоро они проснутся. И когда это случится… Могу предположить, что у них есть возможность стрелять из своего оружия изнутри сигма-поля.

– Все зависит от типа генератора, – сказал Гомнол. – Но такую возможность исключать нельзя.

Шестеро тану объединили усилия в неуклюжей попытке проникнуть в полусферу трансментальным взглядом; но внутри различалось только смутное, расплывчатое пятно. Удалось уловить лишь циклические волны мыслепотока спящих и единственную тугую нить бодрствующего сознания часового, чьи мысленные импульсы почти целиком находились за пределами диапазона восприятия тану.

Наконец Гомнол сказал правителю Ронии:

– Восстанови еще раз печальные события этого дня. И не упускай никаких подробностей.

Сознание Бормола, к которому подключился и Кандатейр, развернуло перед остальными полную картину случившегося несчастья. Прибытие группы метапсихически активных чужаков было обнаружено солдатом в сером торквесе, стоявшим на крепостной стене Привратного Замка. (К счастью, он уцелел в последовавшей бойне.) Захватчики прошли через врата времени не на рассвете, что за многие годы путешествий во времени стало уже незыблемой традицией, а во внеурочное время. Снаружи замка не оказалось никого, кто мог бы перехватить их в краткий период растерянности, сопровождающей выход из временного разрыва; когда серые стражники появились наконец из замка, чтобы выяснить, что случилось, они были сметены мощным метапсихическим вихрем. Это всполошило коменданта в серебряном торквесе, который поспешил поставить в известность о происшествии двух лордов тану, присутствовавших в замке.

Затем метапсихически активные пришельцы обратили свое ментальное оружие, а также какие-то низкоэнергетические ручные установки фотонного типа против обитателей самого замка. Телепатический сигнал тревоги долетел до Ронии, отстоящей от замка на тридцать с лишним километров. Через два часа во главе Летучей Охоты прибыли Бормол с Кандатейром, но к этому времени чужаков уже и след простыл. Наместники тану и около половины гарнизона замка были мертвы, а обычные путешественники во времени, сидевшие в тюремном бараке, были ввергнуты чужаками в ступор какой-то опустошающей сознание мозговой операцией.

Воины Бормола были задержаны метапсихическими барьерами и миражами, наспех расставленными чужаками; но в конце концов преграды рассеялись, и стали легко различимы следы небольших вездеходов чужаков. Они держали курс на запад, через степную местность и дальше в леса, раскинувшиеся вокруг грандиозного вулкана Мон-Доре. Когда погоня вышла на низменную пересеченную местность, верховые халики участников Летучей Охоты получили преимущество перед вездеходами чужаков. Около дюжины этих хитрых механизмов с широченными колесами были брошены водителями на густо поросшем бамбуком болоте; чуть позже обнаружили еще два вездехода, превращенные в сплошное месиво слонами.