Какое-то время я находилась в раздумьях: силы хотелось, но одна мысль о близости с кем-то из моих сверстников вызывала у меня омерзение. Но тут в нашем затхлом Хитеме появилось новое лицо — Кайсар, столичный инспектор по особым поручениям. Никогда не могла понять, в чем заключались эти его особые поручения, а главное, когда он занимался своей инспекцией — ухаживание сразу за всеми привлекательными дамами вряд ли оставляло ему хоть какое-то время. Само собой, я тоже не избегла его внимания — мне уже было шестнадцать, и я получила право появляться в обществе.
Кайсар был старше меня ровно в два раза, довольно красив, и я решила, что увеличить свою силу с его помощью будет несколько менее противно, чем с чьей-то еще. Против моего ожидания, это оказалось даже весьма приятно, и я не отказалась лечь с ним и в другой, и в третий раз...
Вряд ли он хоть самую малость любил меня — просто ему льстило быть любовником принцессы крови, пусть даже такой странной, как я. Конечно, красивые слова он отмеривал мне, как торговец дорогой шелк — локтями. Но я отдавала себе отчет, что это мы в провинции к такому не привыкли, а там, на континенте, все это даже меньше, чем вежливость, — так, простой ритуал перед тем, как переплести четыре ноги.
Он был моим любовником целый год — ровно в три раза дольше, чем было отпущено времени на его инспекцию. Потом из столицы пришло какое-то строгое письмо, и Кайсар спешно и в большом волнении отбыл, пообещав мне писать. Конечно же, обещания он не сдержал — на континенте полным-полно женщин ничем не хуже меня, по крайней мере в качестве любовниц. Во всяком случае, в одном отношении польза от него была несомненной — моя магическая сила и впрямь резко возросла, так что уже в восемнадцать я сравнялась в возможностях с Салуром, а в девятнадцать — обогнала его.
Другого постоянного любовника я так и не завела. Тело просило своего, и я ложилась то с тем, то с другим, но все, что они со мной ни делали, укладывалось в два слова: «возится» и «старается». После холодноватой изощренности Кайсара это было просто смешно. Да и вообще из всех людей, которых я знала, единственным достойным уважения был Салур — хотя бы потому, что оставался единственным, кто ценил во мне мозги, а не кровь Исфарра и не длину ног и косы.
К двадцати годам жить сделалось совсем незачем, и даже магия больше не была спасением от скуки — я почувствовала, что подбираюсь к своему пределу. Возможно, за пределами Хитема я могла бы найти книгу или человека, которые дали бы мне больше, и я уже начала всерьез задумываться о путешествии на континент, но тут случилась эта безобразная попойка, после которой я улеглась с одной из зеркальных.
Собственно говоря, это был день рождения Зарека, моего братца по матери, с которым я не поддерживаю почти никаких отношений. Но праздник совершеннолетия — это святое, тут даже я не посмела увильнуть от приглашения. В числе гостей оказалась также Тмисс, одна из младших жриц Древнейшего Храма и по совместительству двоюродная сестра Зарека с отцовской стороны.
Вообще-то я почти не пью, но тут Зарек все подливал мне да подливал, и я не заметила, как упилась до синих морских ежей. Ну а Тмисс, поскольку в храме с этим строго, пришла в это блаженное состояние еще раньше и без посторонней помощи. А придя, сделалась очень беспокойна — уронила в окно вазу с гиацинтами, кого-то из гостей обозвала козлом недоеным, еще кому-то надела на голову горшок с крабовым соусом, а потом уселась в нишу для воскурений (предварительно переправив курильницу вслед за вазой) и заявила, что раз тем, кто носит зеркальные одежды, и глядеть-то на мужчин возбраняется, то ей вот прямо сейчас нужна женщина!.. Не знаю, как бы я отнеслась к этому, будь я трезвой, но тогда мне почему-то взбрело на ум, что стоит попробовать, хотя бы потому, что прежде я ни разу этого не делала...
Тмисс, как выяснилось, тоже — но выяснилось это уже потом, в оплетенной розами беседке, куда мы сбежали от гостей. Собственно, вся наша «нежнейшая из Любовей» заключалась в том, что зеркальная долго учила меня фигурам храмового танца, потом вынула из моих волос заколки и долго гладила черные пряди, восхищаясь их длиной. (Коса у меня действительно на зависть всем — длиной ниже спины и к тому же черная как ночь.) Потом Тмисс улеглась на моховой пол беседки, велела мне лечь рядом, обняла меня и почти тут же уснула, оглушенная выпитым. Я некоторое время полежала так рядом с ней, а затем, убедившись, что сон зеркальной крепок, высвободилась из ее объятий и побрела спать к себе, благо рассвет был уже недалек.
Читать дальше