Дмитрий Колотилин - Завтра Война (СИ)

Ещё немного, и я доберусь до сосредоточия накопленной теми мощи, что источает ураганные ветра эманаций страха, боли и страданий. Я доберусь и не дам им завершить задуманное, а после… я насытюсь».

***

Стая арахнидов устремилась прочь из многовекового гнездилища, когда в огромный зал, уставленный такими удобными для создания кладок каменными колоннами и статуями, ворвалась чернота, тут же принявшаяся пожирать не только слабый свет, источаемый слизняками, ползающими по потолку, но и паутину и метаться от гнезда к гнезду, в миг разоряя те и убив решивших встать на защиту Старших Патриархов. Пауки бежали прочь, не обращая на ломающее их сознание требование бросаться на черноту, обуявший их страх превозмогал наложенные скрепы, и они предпочли умереть от ядовитых стрел Диктующих Волю, нежели погибнуть столь же мучительно, как Старшие.

- Вперёд! – проорал облачённые в черные плотные одежды высокорослый тощий воин, указывая на вход в Гнездилище Арахнидов: -Исполняйте Волю!!!

Три десятка изуродованных наростами и пучками щупалец черные бородачи молчаливо двинулись к арке, откуда продолжали бежать остатки паучьего войска. Эти воины не отступят, и пославший их об этом знал. Пусть это последние из Обращённых, но на то Воля Безликого!

- Убейте всех арахнов, они не достойны жить, - холодно произнёс воин, и тут же десятки теней мелькнули во мгле лишённого слабого света коридора, наполнившегося писком гибнущих пауков: - Отходим к Алтарю, не мешайте ему, - произнёс воин, поправляя скрывающий белоснежные волосы и тёмные остроконечные уши капюшон.

Междуглавие 19.

Звёзды завершали Схождение, образуя с виду неправильные фигуры, видимые с поверхности на ночном небе, необычно чистом, хотя всю неделю то скрывалось за тяжёлыми густыми облаками от горизонта до горизонта. Этой ночью изменится многое: зародятся новые легенды и мифы, исчезнут давние враги, не сумевшие дать отпор, и не важно, что прежде они были богами. Нынче новый мир познает нечто небывалое, о чём боялись подумать те, кто представлял нечто подобное, зачитываясь произведениями армии авторов, возомнивших себя великими создателями фэнтезийных миров. Хотя, нечто подобное описывали многие, но никто до конца не представил хоть малую толику того, чем же на самом деле запомнится простым смертным эта ночь.

Звёзды завершали Схождение, а астрал мира содрогался от обрушенных в нём массах божественных сил, направленных не на созидание, но истребление. Не успев окрепнуть в молодом мире, принявшим новые воплощения прежних сущностей, те не выдержали соседства, и воспользовавшись случаем, преумножающим их силы, бросились на тех, кого сочли своими врагами. И мир держался, пропуская сквозь себя круговорот неимоверного торнадо, малая толика которого в любой другой момент непременно бы разрушила его, превратив в груду мёртвых камней, летящих среди космической пустоты.

Звёзды завершали Схождение, а где-то посреди Великого Океана на недосягаемом для остальных острове сияла золотая пирамида, испуская столб пронизывающего мироздание света…

Глава 20.

Жёлтые змеи раскалённой лавы выползали и свисали вниз из распахнутых пастей каменных драконов, чьи высеченные из монолита головы взирали со стен вместе со стоявшими меж них воинственными великанами, застывшими в позах победителей, одолевших заклятого врага. Лава, следуя по желобам горящим потоком, собиралась в ручьи и уходила вглубь породы, где заполоняла витиеватые разломы, образуя пылающую реку. Золотые узоры и руны испещряли гладкие рельефы, придавая барельефам и статуям неповторимую красоту, в которой металл и камень создавали нечто особенное, способное любого заставить остановиться и с интересом приняться разглядывать каждую мельчайшую деталь, дабы удивиться, как это кому-то удалось сделать очень тонко и передать настолько точно.

Доменные печи вдоль стен перекрёстных улиц зияют чернотой, внутри которой что-то шевелится, не стремясь показываться наружу. Стоящие рядом огромные вагонетки до отвала завалены останками разделанных туш, над которыми роятся стаи мух размерами с птиц, и среди останков что-то шевелится, хрустя и чавкая. Необъятные центральные столбы безучастно упираются в высокий каменный свод, нависающий над огромными незакрытыми крышами залами, уходящими в стороны от центральной улицы и главного зала, имеющего в сравнении с другими грандиозные размеры. Именно здесь в конце зала возвышался гигантский трон, по обоим сторонам которого застыли десятиметровые статуи каменных стражей, игнорирующих чужаков, возомнивших себя хозяевами.